Пролог
Сокол видит мир иначе.
Елена поняла это в момент, когда ее сознание схлопнулось, а затем расширилось, заполняя нейронные пути новой нервной системы. Все стало ярче. Цвета взорвались в спектре, недоступном человеческому глазу. Ультрафиолет проступил на перьях добычи внизу. Время замедлилось, изображение стабилизировалось с пугающей чёткостью, несмотря на высокую скорость полёта.
Инстинкты обрушились на неё лавиной. Голод. Острый, всепоглощающий голод, который пульсировал в каждой клетке тела. Восходящий поток тёплого воздуха под крыльями, несущий запахи земли, травы, мелких млекопитающих. Спираль сознания. Всё, что имело значение – высота, скорость, добыча внизу.
Её спина изогнулась, крылья сложились, и она ринулась вниз.
Ветер свистел в перьях. Скорость падения превышала двести километров в час. Человеческий мозг бился бы в панике, но сейчас паники не было – лишь острая фокусировка. Угол атаки, скорость снижения, траектория – всё рассчитывалось на лету с точностью, недоступной самым совершенным компьютерам. Поправка на ветер, на движение добычи. Крошечная коррекция в положении крыла. Три секунды до контакта.
Существо внизу – молодой кролик – подняло голову. Слишком поздно. Елена ощутила, как когти сокола выдвинулись вперед, готовые к удару. Две секунды.
Мгновение полной чистоты сознания. Никаких сомнений. Никаких моральных дилемм. Никаких социальных условностей. Только охотник и добыча, связанные древней, прозрачной как кристалл связью. Одна секунда.
Удар.
Импакт прошил всё её существо, конечности зафиксировались в идеальной позиции. Когти глубоко вошли в плоть кролика, вызвав каскад биохимических реакций в мозгу сокола: триумф, удовлетворение, прилив гормонов.
"Елена? Елена, ты меня слышишь?"
Голос казался далёким, размытым, неуместным. Она развернула крылья, балансируя над трепыхающимся кроликом. Клюв нацелился на шею жертвы. Один быстрый, точный удар положит конец её страданиям.
"Мы теряем связь, Елена. Готовлю принудительную эвакуацию."
Слова доносились откуда-то из-за границы реальности. Они не имели значения. Только голод, только добыча, только кровь и плоть.
Сокол наклонил голову, и Елена ощутила вкус крови. Горячая, солёная, насыщенная железом и жизнью. Эндорфины затопили мозг, создавая почти наркотический эффект. Это было правильно. Естественно. Так, как и должно быть.
"Чёрт, Елена, возвращайся! Твои показатели зашкаливают!"
Другая реальность пыталась прорваться. Настойчиво, грубо. Елена проигнорировала её. Здесь, в теле сокола, она была полной, цельной. Никаких научных формул, никаких грантов на исследования, никаких корпоративных игр. Только жизнь и смерть, голод и насыщение. Прозрачная, как стекло, истина существования.
Но что-то изменилось. Лёгкий зуд в основании черепа. Покалывание, распространяющееся по нервным волокнам. Её зрение дрогнуло – на мгновение сокол увидел мир глазами человека. Горизонты сузились, цвета потускнели. Когтистые лапы стали руками.
"Нет!" – мысленно закричала она, цепляясь за уходящее сознание хищника.
Слишком поздно. Тьма накрыла её со всех сторон, сжимаясь в точку. Последнее, что она почувствовала – жалобное, отчаянное биение сердца сокола, когда её разум вырвали из его нейронной сети.
А потом была только тьма.
И удар.
Только на этот раз удар был другим – Елена упала на спину на твёрдую поверхность медицинской кушетки. Её глаза распахнулись, расширенные зрачки пытались адаптироваться к приглушённому свету подпольной клиники. Воздух, наполняющий её лёгкие, казался густым, тяжёлым, бедным кислородом.
Над ней нависало лицо Карлоса – нахмуренное, обеспокоенное, с каплями пота на лбу.
– Dios mío, Елена! Ты чуть не зашла слишком далеко. Твоя нейропластичность скакнула за критическую отметку.
