ГЛАВА 1. СПЕЦИАЛИСТ ПО БЕЗНАДЕЖНЫМ СЛУЧАЯМ
Я проснулся за секунду до звонка будильника. Всегда так – мой организм давно настроен с точностью швейцарского хронометра, как и вся моя жизнь. iPhone на прикроватной тумбочке из итальянского мрамора всё-таки разразился мелодией из «Мементо», но я молниеносно заставил его заткнуться. Обожаю это ощущение – когда контролируешь даже мелочи.
Нащупав тапочки Loro Piana (пятьдесят тысяч за тряпичные тапки – разве не прекрасное доказательство абсурдности мира потребления?), я лениво потянулся и направился к панорамному окну. Октябрьская Москва, распластавшись у моих ног, только начинала просыпаться – мутная дымка над рекой, алое солнце, пробивающееся сквозь смог, золото куполов, усиленное низкими лучами. Сорок третий этаж – достаточно высоко, чтобы смотреть на город сверху вниз не только в переносном смысле.
Ирина ещё спала – безупречное лицо, словно отретушированное фотографом глянцевого журнала, лёгкая тень от длинных ресниц на скулах. Красивая женщина, удобная жена, правильный брак. Секс случился неделю назад – быстрый, технически совершенный и такой же бездушный, как подписание выгодного контракта. Мы уже давно перестали притворяться, что нас что-то связывает, кроме взаимного статусного удобства и исторической привычки друг к другу.
Душ – ровно шесть с половиной минут под температурой воды 42 градуса, выбор костюма – тёмно-синий Brioni (сегодня важный день – встреча с многообещающим клиентом), запонки с крохотными рубинами (подарок от благодарного фармацевтического магната, которого я вытащил из, казалось бы, неминуемой тюрьмы), идеально выбритое лицо, обработанное кремом за девять тысяч рублей. Вся процедура сборов не заняла и получаса.
На кухне ждал заваренный кофе – кухарка приходит в шесть утра. На столе свежая пресса и одинокий круассан. Но есть не хотелось. Вместо этого я нажал на пульт и включил огромную плазменную панель.
– …продолжаются протесты против фармацевтической компании «МедФарма», которую обвиняют в гибели шестнадцати пациентов после применения экспериментального препарата…
Я усмехнулся и отхлебнул кофе. Моё последнее крупное дело. «МедФарма» действительно косвенно виновата в смертях, но на прошлой неделе суд постановил, что юридически компания чиста как слеза младенца. Ещё бы – я лично проработал каждую запятую в документах, завалил экспертами коллегию присяжных, дискредитировал главного свидетеля обвинения и нашёл лазейку в законе о клинических испытаниях. Три месяца адской работы, миллионы гонорара и бесценный результат – спасённая репутация компании, акции которой уже вернулись к докризисным значениям.
– Моральные терзания? – прозвучал голос из спальни. Ирина стояла в дверном проёме, закутанная в шёлковый халат. Её тонкие губы изогнулись в полуулыбке.
– Не дождёшься, – я отсалютовал ей чашкой кофе. – Спи дальше. У тебя сегодня съёмки для обложки только в полдень.
– Будешь поздно?
– Как обычно. Не жди.
Ирина кивнула и исчезла в спальне. Диалог завершён, обмен дежурными фразами окончен. Пятнадцать лет брака свелись к этому – вежливому нейтралитету двух попутчиков в купе поезда дальнего следования.
Спустившись на подземную парковку, я завёл Porsche Panamera (единственная неидеальность в моей жизни – пристрастие к немецкому автопрому вместо положенного по статусу итальянского). Движение в сторону центра уже было плотным, но я знал секретные маршруты – как в городе, так и в жизни. Ткнув в сенсорный экран, я включил новый альбом Arctic Monkeys.
Москва за окном кишела как муравейник – такая же бессмысленная суета, такое же отсутствие индивидуальности. Серые клерки с одинаковыми лицами спешили в одинаковые офисы, чтобы весь день гонять туда-сюда цифры и буквы, создавая иллюзию бурной деятельности. В этом их главное отличие от меня – я не создаю иллюзий, я создаю реальность. Реальность оправдательных приговоров, выигранных исков и разбитых обвинений.
