Пролог
Кровь была везде.
Она стекала по белоснежным краям ванны, окрашивая воду в густой бордовый цвет. Растекалась по мраморному полу причудливыми узорами. Капала с безвольно свисающей руки.
Я стоял в дверях ванной комнаты, и мир вокруг меня рушился, осыпался, как декорации дешёвого спектакля. Тишина звенела в ушах, заглушая биение собственного сердца.
Мама лежала в ванне с закрытыми глазами. Её лицо было спокойным, почти умиротворённым. Таким я не видел его уже много лет. Последний раз – в далёком детстве, когда мы жили в обычной трёшке на окраине Москвы, а папа был просто экономистом с кандидатской степенью, а не первым заместителем министра.
Я шагнул вперёд, поскользнулся на мокром полу и упал на колени. Кровь тут же впиталась в мои джинсы – тёплая и липкая. Я протянул руку и коснулся маминого плеча. Оно было ещё тёплым.
– Мама… – хрипло выдохнул я. – Мама, что ты наделала?
Ответа не было. Его и не могло быть. На мраморной столешнице лежала бритва и листок бумаги, сложенный вчетверо. Дрожащими руками я развернул его.
«Прости меня, Максим. Я больше не могу так жить. Не вини себя. Это не твоя вина. Не позволяй ему сделать с тобой то же, что он сделал со мной. Помни, что я люблю тебя. Мама».
Я перечитал записку несколько раз, пока буквы не начали расплываться перед глазами. Затем достал мобильный и набрал номер отца. Гудки, один, второй, третий.
– Да, – наконец ответил он тем самым тоном, который обычно приберегал для нерадивых подчинённых, посмевших беспокоить его в неурочное время.
– Папа… – голос не слушался меня. – Мама… Она… Здесь кровь…
– Что? Говори внятнее, Максим, – раздражённо бросил отец.
– Мама покончила с собой. Перерезала вены. Я нашёл её в ванной.
Тишина на том конце была красноречивее любых слов. Затем тяжёлый вздох.
– Ты вызвал скорую?
– Нет, я сначала тебе позвонил, я…
– Немедленно вызывай скорую, – перебил отец. – И никому больше не звони. Я отправлю к вам Сергея Павловича, он всё уладит. И не трогай ничего. Ты понял?
– Да, но…
– Я спрашиваю: ты понял?
– Да.
– Хорошо. Мне нужно закончить совещание. Сергей Павлович будет у вас через сорок минут.
Звонок оборвался.
Я сидел на полу ванной комнаты, в крови собственной матери, и не мог поверить в то, что только что произошло. Мой отец, узнав о самоубийстве жены, был больше озабочен совещанием и тем, чтобы его верный помощник «уладил» ситуацию, чем состоянием своего единственного сына. Или тем, что его жена только что свела счёты с жизнью.
В тот момент что-то надломилось внутри меня. Что-то важное, фундаментальное, что удерживало меня от падения в бездну. Я почувствовал, как меня заполняет холодная ярость. Она растекалась по венам, вытесняя кровь, проникала в каждую клетку тела.
Я набрал 103.
– Скорая помощь, здравствуйте, – женский голос был равнодушно-профессиональным.
– Здравствуйте. Моя мать только что покончила с собой. Перерезала вены. Адрес…
Я продиктовал адрес нашего дома на Рублёвке, сказал, что охрана предупреждена и пропустит бригаду. Это была ложь. Я никого не предупредил. Просто нажал отбой и продолжил сидеть рядом с остывающим телом матери.
Когда приехала скорая, было уже поздно. Врачи констатировали смерть. Один из них, молодой парень с усталыми глазами, отвёл меня в сторону и спросил, есть ли у меня кто-то, кто мог бы побыть со мной. Я сказал, что мой отец скоро приедет. Ещё одна ложь.
Вместо отца приехал Сергей Павлович, его незаменимый решатель проблем. Высокий, с военной выправкой и холодными серыми глазами. Он быстро взял ситуацию под контроль, отослал скорую, сказав, что с молодым человеком всё будет в порядке, семейный врач уже в пути.
Как только мы остались одни, Сергей Павлович повернулся ко мне:
