На самом деле мне совсем не хочется бежать к этому пруду.
Декабрьский холод пробирает до костей, заползает под легкую
курточку, щипает покрасневшую кожу рук, сковывает до боли пальцы на
ногах, обутых совсем не по сезону в легкие кеды. На правой щеке
саднит царапина, доставшаяся мне от какой-то низко нависшей ветки,
а в левом конверсе ощутимо хлюпает. Когда я успела угодить в лужу,
мне до сих пор неведомо.
─ Быстрее, Инга, быстрее! ─ звучит в голове ее голос, которому я
теперь уже не в силах сопротивляться. Он подстегивает меня, словно
плетью, заставляя увеличить скорость.
Когда я стала настолько зависима от нее, настолько управляема
ею, трудно ответить. То, что началось несколько месяцев назад, как
невинная шалость, обрело поистине угрожающие масштабы и теперь моим
телом руковожу вовсе не я, а кто-то другой. Кто-то, чьего имени я
не знаю, а теперь-то уж вряд ли оно мне станет когда-нибудь
известно.
В последнем рывке продираюсь сквозь сцепленные ветви кустов и
выскакиваю на поляну, посреди которой серебрится ровная гладь
ведьминского озера.
─ Нашла! ─ белесым клубком пара вырывается изо рта торжествующий
возглас.
Не давая мне и минуты на раздумья, она толкает мое тело вперед,
и я, буквально, пролетев последние шаги, с разбегу прыгаю в
холодную воду.
В первое мгновенье мне кажется, что это кипяток, настолько
обжигающе холодными кажутся зимние воды небольшого лесного пруда.
Инстинкт самосохранения заставляет задержать дыхание, когда я
камнем иду на дно. На самом деле я очень хорошо умею плавать, это
она запрещает мне двигаться и пытаться спастись. Руки безвольными
плетями болтаются по бокам, а ноги уже успевают коснуться
неглубокого дна. Намокшая одежда быстро превращается в неподъемный
балласт, который камнем тянет вниз. На этом моя выдержка
заканчивается, не спасает ни оцепенение от холода, ни уговоры, вода
раскаленной лавой заливается мне в рот и нос вместо воздуха,
обжигая все внутри, заставляя легкие гореть огнем.
Я так хочу жить, так хочу существовать, видеть мир, знакомится с
его чудесами, путешествовать, встречать новых людей. Как же мало
мне уготовила судьба, как же недолго я прожила. Прожила, не ценя
каждое мгновение, воспринимая все как должное и совсем не заботясь
о завтрашнем дне.
Мое тело, словно большая тяжелая кукла, ложится на донный
песок. Ночное небо сквозь толщу воды кажется мутным и безликим,
почти чернильно-ченым, если б не блеклый круг безразличной холодной
луны.
В отчаяние из последних сил отталкиваюсь пятками и ладонями,
словно разрывая невидимые путы, стремлюсь к этому пятну, которое
становится все ярче и ярче. Я не хочу, не буду отдавать ей себя! Не
дождется! А затем обжигающая боль в голове окончательно заставляет
прийти в себя, и я наконец, чувствую, что кто-то тянет меня за
волосы наверх.
─ Вытащил таки? ─ мужской голос доносится словно сквозь вату,
пока я отплевываюсь и откашливаюсь у кого-то на руках. ─ И чего их
всех тянет сюда?
─ Может, потому что малолетние дуры? ─ предполагает уже
укладывающий меня на землю носильщик.
От возмущения закашливаюсь еще больше, чувствуя, как легкие и
желудок освобождаются от остатков воды. Тоже мне мудрецы нашлись.
Нет, я за спасение благодарна, безусловно, но вот такой вывод
делать сразу обо мне, это как-то не совсем этично, что ли.
─ Сами вы такие, ─ хриплю, морщась от боли в саднящем горле.
Мужчины перекидываются непонятными взглядами, и один из них
выдает:
─ Точно ведьма! Такое не тонет…
Хмуро меряю их взглядом, ибо попытки съязвить в ответ
заканчиваются надсадным кашлем и невразумительным хрипом. Спасатели
возвышаются надо мной, как два небоскреба. Оба высокие,
широкоплечие и очень-очень симпатичные.
