После смерти маркизы де Помпадур
отошел в прошлое век Великих Женщин в политике. Нежные ручки,
державшие одновременно сердца и скипетры королей и из-за ширмы в
цветочек руководящие тайной дипломатией, войнами и миром в Европе,
лишились своей грозной силы. Век английских королев и русских цариц
потускнел в памяти и на время был спрятан в сундук, словно старое
роскошное платье. Его еще покажут потомкам, но сегодня это уже не
модно, носить не станешь.
Где-то, совсем рядом, еще шелестела
складками эпоха леди Гамильтон, а на горизонте слишком далеко и
неясно черной замочной скважиной рисовался силуэт Матта Хари, но
мужчины об этом не думали. Над миром властно поднималась звезда
Наполеона, а потому на присутствие женщин в политике перестали
обращать внимание. Значит, их стало больше.
На всех военных и мирных договорах,
в тайных и явных мотивах политики или интриги стояла незримая
женская подпись. Без их участия не совершала ни одного полного
оборота Луна, не говоря уж о рулетках в руках сильных мира сего. И
оттого, что женщин не замечали, они становились только более
сильными и опасными.
Вот, кстати, одна из них.
Против модного небольшого игорного
дома, которыми через пару десятилетий будут просто нашпигованы
набережные Монте-Карло, остановилась карета с прикрытым куском
темной ткани гербом. Ничего удивительного: вечер, прекрасная погода
для ранней осени, 1806 год, Монте-Карло… В княжестве Монако уже
тогда любили проводить вечера за светской беседой и зеленым столом.
Тот вечер был самым-самым обычным.
Из кареты вышла молодая красивая
дама, закутанная в длинный свободный плащ. Но он не мешал видеть,
насколько дама молода и красива, и не мешал швейцару у дверей
казино узнать ее и заранее поклониться.
Приехала дама одна. Даже никто из
слуг не сопровождал ее в залу игорного дома. Слуги (лакей и кучер)
остались ждать хозяйку в карете. Они могли только гадать — вернется
она через час или будет играть до рассвета. Обычным было и то и
другое, и, чтобы не тратить времени, слуги просто не задумывались
над этим.
Прекрасная незнакомка с первого
взгляда вызывала обычно желание познакомиться с ней поближе,
попробуем и мы пойти вслед за ней и узнаем, возможно, что-нибудь
интересное. Как ее зовут, для начала.
Во всех светских клубах Монако знают
графиню Изабэллу Маркес или проще — Черную Изабэллу. Пока она
пройдет до дверей казино, можно рассмотреть ее и немедленно
удивиться. А за порогом освещенного зала, когда графиня снимет
длинный шитый серебром плащ, станет окончательно ясно, что он был
единственной относительно черной деталью в ее внешности.
Светская хроника исчерпывающе
сообщает, что в одежде графиня Маркес наибольшее предпочтение
отдает зеленому цвету; в драгоценных камнях — жемчугу, изумрудам и
аквамарину, поскольку именно они подходят к ее светлым, морской
зелени, миндалевидным глазам, обрамленным лучами ресниц.
Правда, у красавицы, похожей
фамилией на испанку, а лицом — на француженку, длинные темные
волосы, почти всегда бросающие вызов высоким прическам и гладким
ковром рассыпающиеся по плечам. Но, при всем желании, их нельзя
считать черными. А высокое происхождение графини и ее бархатистая
кожа делают прозвище уж совсем неуместным. Но, несмотря на все
неопровержимые доказательства "против", стоит ей появиться, и от
стола к столу летит шелестящий шепот: "Черная Изабэлла…"
Подойдя к столу, где играют в
рулетку, Изабэлла Маркес протягивает фишку крупье и, снисходительно
кивнув в ответ на его почтительнейшее приветствие, произносит
непозволительные в храме игры слова:
— Как всегда, Антонио.
Крупье немедленно принимает
ставку.
"Как всегда" — означает ставку
тридцать на черное. Светская хроника знает об этом не хуже крупье,
и наши глаза убеждают нас в этом, объяснив непонятное и запутав всё
еще больше.
