Туман в голове медленно рассеивался,
глаза наконец поймали фокус на объектах перед собой. Серая шершавая
стена впереди и такой же пол под ногами. Я попробовал пошевелиться,
чтобы дать крови разбежаться по телу и хоть немного снять мышечное
онемение, от чего камеру заполнил лязг пришедших в движение цепей.
На всякий случай огляделся по сторонам. Ничего нового, все тот же
уныло-безнадежный вид. Разве что капли на противоположной стене,
что конденсировались где-то под потолком и медленно сползали по
шершавой поверхности, сейчас замерзли. Как и лужа на полу. В камере
и до этого было холодно, но теперь температура опустилась ниже
нуля, а значит, жизнь из меня вытечет еще быстрее. Даже странно,
что не подвел мой внутренний будильник, заставив и в этот раз
очнуться, а не уснуть навсегда. Но в любом случае, это последняя
ночь… или день… или что там сейчас за этими чертовыми каменными
стенами.
Я не привык сдаваться, всегда искал
выход до последнего шанса, и судьба была благосклонна. Видимо, свой
лимит удачи я исчерпал. Может тот случай с побегом из плена
венесуэльских оппозиционеров растратил ее последние крохи. Ведь я
же тогда, пройдя по краю, четко осознавал, что хочу закончить с
оперативной работой, перевестись в штаб. Может даже завести семью…
Была и возможность, и перспективы. Но прошла пара месяцев, и
чувство тревоги ушло, а новое задание уже казалось очередным
вызовом, новым приключением. Похоже, это какая-то разновидность
зависимости, а может и вовсе, форма психического расстройства. Но
какой уж есть…
Да, «кавалерия» теперь точно не
успеет. Да и не было предусмотрено в плане никакой спасательной
операции. Только авиаудар как крайняя мера. Потом уже будут
проверять и выяснять детали, опираясь на то, что останется. Так
что, может, замерзнуть и уснуть – это ещё не худший для меня
вариант. Вряд ли всех тех, кто был со мной, увели из этой камеры,
чтобы отпустить домой, извинившись за доставленные неудобства и
выдав гостинцев в дорогу. Трое выживших из моего отряда уже ранее
покинули этот каменный мешок в сопровождении каких-то непонятных
личностей в балахонах с капюшонами, сильных и молчаливых. Гребаный
сектантский карнавал! Да что за хрень здесь творится?! Это же
Сибирь, мать его, причем та Сибирь, где до ближайшего населенного
пункта согласно карте сотни километров!
Теперь этот вопрос так и останется
без ответа, а задание невыполненным. Что, собственно, одно и то же,
так как я, будучи командиром отряда специального назначения, и
должен был выяснить, что за активность в глухом уголке Сибири
попала на спутники слежения, и не связано ли это с нападением на
ближайшую к этому месту базу шахтного базирования ядерных
боеголовок с сопутствующей пропажей элементов этих самых
боеголовок. Но как эти найденные каменные развалины посреди
непроходимой тайги и устроенный террористами маскарад связаны с
ядерным арсеналом, до сих пор не укладывалось в моей голове.
А ведь начиналось все неплохо.
Несмотря на срочность подготовки операции, все было организовано
оперативно и профессионально. Уже через сутки после получения
информации со спутников наш отряд из одиннадцати человек доставили
самолётом до Братска, далее уже вместе с проводником вертолетом до
высадки на берегу небольшой реки недалеко с границей леса, марш
бросок в 30 километров вдоль берега с последующим форсированием
реки и еще около пяти километров сквозь лес, пока не уперлись в
полосу свежеповаленных деревьев метров 30 шириной и в полкилометра
длиной. Этот странный лесоповал начинался прямо от загадочного
каменного купола явно рукотворного происхождения и выглядел как
последствие какой-то направленной ударной волны. Обнаружение
потенциально вражеской активности не заставило себя долго ждать. Мы
даже успели передать в штаб полученную информацию через спутниковый
канал связи.
