Его строптивая любовь

Алессаль Фогрейв

Воздух Урграна искрил от напряжения— я смогла довести невозмутимого сводного братца до бешенства.

А всего–то нужно было придерживаться им же озвученных правил.

Я, наконец, осознала золотую истину:если девушка ведёт себя как леди, мужчине ничего другого не остаётся,приходится оставаться джентльменом. И бессовестно ею пользовалась: не спорила, не выходила из себя, только цитировала выдержки из раздела о светской беседе, которые он нарушал, и с самым невинным видом хлопала ресницами, ведь юная леди из хорошей семьи не может себе позволить более откровенную конфронтацию.

Рагнар держался. Смотрел дикими глазами, играл желваками, сжимал кулаки, но держался. И не оставлял попыток меня спровоцировать, чтобы вновь вернуть себе возможность хватать меня на руки и тащить, куда хочет, отчитывать, приказывать, запугивать.

Мечты–мечты! Я на это больше не клюну. И не потеряю отыгранное преимущество. Пусть женские хитрости в силу прямолинейности характера давались мне с трудом, но на практике они оказались столь эффективными, что игнорировать их я не могла и не хотела.

Вот и сегодня за завтраком мило щебетала о погоде, природе и вычитанных в журнале светских сплетнях, пока у братца дым из ушей не повалил. Разумеется, выглядел он совершенно невозмутимо, незнакомый человек ни за что бы не понял истинное его состояние. Мне достаточно было увидеть, как медленно и педантично от отложил в сторону приборы, чтобы понять: Рагнар на грани.

— Сегодня выезжаем в столицу,— произнёс он без выражения.

«Ути–пути, как мы владеем собой!»— прокомментировала про себя.

— Ах, я ведь не успею собраться,— деланно испугалась, уже мысленно составляя список вещей, не сомневаясь— времени даст минимум.

— Городской дом оснащён всем необходимым. У тебя полчаса на сборы.

Добавил холода в голос. А смотрит–то как! Явно ждёт традиционный женский скандал или попытку отсрочить выезд.

— Как скажешь, дорогой брат,— кротким ягнёнком согласилась я с бессовестными требованиями и поднялась.— Ты позволишь взять драгоценности из сокровищницы?

— Я уже говорил: они твои,— с нажимом произнёс мужчина.

— Ты так же говорил, что я не способна оценить их значимость и опасность, потому без твоего высочайшего соизволения…

— Алессаль!

— … и контроля я не имею права…— как ни в чём ни бывало продолжила предложение, но у кое–кого сдали нервы.

— Бери, что хочешь! — рявкнул мужчина.

— И короны? — тоненьким голоском уточнила я, добавив в голос безмерное удивление.

Меня пронзили яростным взглядом, попытались напугать злым видом, но я и бровью не повела, зная, как его бесит моё самообладание. Тогда Рагнар вернулся к прежней тактике — превратился в кусок безразличной скалы.

— Я дал тебе все необходимые знания, Алессаль, чтобы ты могла выбрать здраво,— произнёс он величественно и невозмутимо. — Собирайся.

И ушёл.

Только тогда я позволила себе скорчить злую физиономию.

— Я дал тебе все необходимые знания,— передразнила я, но мешкать не стала, спустилась в сокровищницу и отобрала несколько особо полюбившихся комплектов. Затем подумала и взяла пару тонких золотых браслетов с магическими свойствами. Они упоминались в одном из дневников, что я прочитала, и отчего–то прочно засели в памяти.

— Рагнар не разрешал выносить за пределы Урграна артефакты, — напомнила подруга–цан, проявляясь напротив.

— Я помню. Но отчего–то чувствую, что они мне нужны. Спрошу у него предметно, вдруг эти можно.

— Не гневи его, Алессаль. Не гневи, богами прошу. Поверь, тебе с ним не тягаться,— попросила Цода, прижимая тонкие руки к груди. — Я тебя люблю и не хочу, чтобы тебя сломали.

— Но ведь я — представитель уникальной и безумно сильной расы,— произнесла, чувствуя, что сейчас услышу нечто важное.