ГЛАВА 2
Напротив, прислонившись к
подоконнику и скрестив руки на груди, стоял он. Все так же суров, с
кривой усмешкой, притаившейся в уголке губ, и черными, как сама
номадийская ночь, глазами, в которых я тонула по собственной
воле.
Гипнотический взгляд пригвоздил к месту. Я замерла, едва дыша,
жадно исследуя взглядом крепкое подтянутое тело, гулко сглотнула и
облизала пересохшие губы. Хотелось подойти ближе, дотронуться,
почувствовать под пальцами гладкую кожу, прижаться. Тело сотрясала
сладкая дрожь предвкушения, мне пришлось сжать руки в кулаки,
закусить губу, чтобы не застонать. Ожидание сводило с ума. И когда
я уже была готова сделать этот первый шаг, выражение лица мужчины
поменялось. Из лениво-изучающего стало хмурым, пугающим. Если бы не
лишающее воли желание, я бы испугалась, как тогда, в камере... Но
лишь на миг запнулось сердце, секундный страх ударил по нервам, и я
не сдержала судорожного вздоха.
Хищник, осторожный и беспощадный, с горящими злостью глазами
приближался ко мне, замер в нескольких сантартах. Пальцы жестко
сжали подбородок, запрокинули голову, и уже не укрыться от этого
пронизывающего взгляда. Мой господин недоволен. Я не понимала, чем
успела прогневать его, если вот она я, изнывающая от желания, с
бесстыдно торчащими сосками, натянувшими прозрачную ткань, голодным
взором, готовая на все, лишь бы мужчина коснулся меня.
Незнакомец что-то говорил, но я не понимала его слов. Практически
не слышала из-за стучавшего в висках пульса. Вот же он... Так
близко. Только протяни руку и можно будет утолить эту
всепоглощающую жажду, избавиться от наваждения.
Но у него другие планы. Он намерен сначала помучить свою жертву.
Широкие ладони обхватили мое лицо, удерживая взгляд, не давая
возможности отвернуться, такие манящие губы что-то шептали, тихие
слова складывались с мелодичный перелив в моей голове, вызывая
колкие мурашки по всему телу. Прохладная волна прокатилась по коже,
принося облегчение, остужая огонь, бушующий в крови, но все это
временно. Едва мужчина замолк, как тепло вернулось с удвоенной
силой, и я больше не могла сдерживаться. С тихим стоном подалась
вперед, прижалась к моему господину всем телом, обвила шею руками,
жадно приникла к губам. Никакие слова и заклинания не способны
излечить меня. Только он, только его руки, только его напряженное
естество, что я ощущала бедрами через грубую ткань
штанов.
Горячие руки легли на плечи, отстранили, а из моего горла вырвался
разочарованный стон:
— Пожалуйста, — я готова умолять, упасть перед ним на колени,
только бы господин дал мне то, что требовало тело.
И, кажется, мои мольбы услышали. Ладони скользнули вниз по рукам,
стягивая раздражающую ткань, замерли на талии, чтобы нарочито
медленно развязать пояс, мгновение спустя платье зеленым облаком
осело у ног.
Черный с прищуром взгляд жалил плетью, вышибая остатки воздуха из
груди. Рука уверенным жестом обвилась вокруг талии, буквально
впечатывая меня в мужское тело, вторая впилась в волосы, собирая в
кулак, оттягивая в сторону. Все мое существо внутренне ликовало.
Послушно открыла шею, подставила жарким настойчивым губам, что
болезненно жалили нежную кожу. Но я даже не чувствовала боли.
Больше, мне нужно больше. Сильнее, ярче. Но мой мучитель не уступит
так легко, он будет доводить до грани своими ласками, заставит
умолять… Все еще удерживая за волосы, он исследовал мое тело. Едва
касаясь, рука скользила по спине, животу, застывала на одной груди,
затем ощутимо сжимала вторую, снова вниз, огладила бедро и
устремилась туда, где горячо и влажно, где все жаждало
прикосновения. Но мой господин не спешил. Пальцы остановились на
лобке, вырывая из моей груди жалобный стон.
