Пролог: "Тень Империи"Пепел
Пролог: "Тень Империи"Пепел
Его было так много, что казалось – небо решило похоронить город заживо. Он оседал на брошенные игрушки, развороченные баррикады и пустые гильзы, смешиваясь с кровью в уродливую серо-багровую грязь. Пепел падал даже там, где уже не осталось ничего, что могло бы гореть – будто сама земля тлела изнутри, как труп, забытый на поле боя. Воздух гудел от тишины – не той, что предшествует буре, а той, что наступает после. Когда уже некому кричать.
Где-то вдалеке рухнула башня Сената, и ударная волна пронеслась по улицам, сметая последние витражи с изображением Великого Правителя. Его лицо, выложенное из тысяч стеклянных фрагментов, рассыпалось в прах, словно насмешка над бессмертием имперской власти. Стеклянные осколки, подобно слепым птицам, вонзились в землю, отражая пожар, пожирающий центр города.
– Они идут, – прошептал Магистр, стирая пальцем кровавую пену с губ.
Его доспехи, некогда чёрные, как космос между звёзд, теперь напоминали лоскутное одеяло из вмятин и трещин. Каждая царапина на них была историей – ударом, который он отразил, раной, которую пережил. Нагрудник с гербом Ордена – стилизованным глазом, пронзённым мечом – был расколот пополам. Сквозь трещину виднелась синеватая плоть, испещрённая пульсирующими прожилками. Они шевелились, как черви под кожей, и Магистр знал: это не просто яд. Это метка. Приглашение для тех, кто ждёт в тени.
– Ад не за горами, мальчик.
Виктор, прижавшийся к обгоревшей колонне, не ответил. Его руки дрожали. Не от страха – от яда. Тот самый нейротоксин, что капал с клинков гвардейцев, теперь пульсировал в венах, превращая мышцы в свинцовые гири. Он сжал кулаки, пытаясь остановить тремор, но пальцы лишь бессильно скользнули по рукояти меча. Клинок, подаренный Магистром в день посвящения, был покрыт именами павших – и теперь Виктор чувствовал, как чужие жизни жгут ему ладони.
– Почему они не стреляют? – выдавил он.
Впереди, в дымной завесе, чётко вырисовывались силуэты. Гвардия Безумия. Те, кто носил артефакты Бездны и служил не людям – а чему-то древнему, что шепталось в криптах под городом. Их доспехи, словно вторая кожа, сливались с тенями, а шлемы не имели глаз – лишь гладкие пластины, отражающие агонию жертв. Их фазовые клинки светились ядовито-зелёным, но… они не атаковали. Просто стояли. Будто ждали.
Магистр хрипло рассмеялся:
– Ждут. Как падальщики. Чтобы ты сам сдох от ран.
И тогда Виктор услышал. Не ушами – костями. Гул, идущий из-под земли. Будто что-то огромное поскреблось о каменные плиты, пробуждаясь после векового сна. Звук напоминал скрежет зубов, но слишком громкий, слишком… осознанный. Как будто сама земля пыталась что-то сказать.
– Что это?..
Старик не ответил. Вместо этого он снял шлем. Его лицо, изуродованное шрамами и синими прожилками артефактной чумы, исказилось в гримасе – то ли от боли, то ли от предвкушения.
– Надевай.
Он протянул Виктору чёрный шлем с выгравированными рунами. Тот же, что лежал в Святилище под собором. Тот, что, по легендам, выбирал носителя.
– Но… я не…
– Ты либо надеваешь его, либо мы оба сгниём здесь! – Магистр впился пальцами в его плечо, и Виктор почувствовал, как стальные перчатки впиваются в плоть. – Кодекс Безумца – не догма. Это крик души, которую ещё не сожрала тьма!
Где-то впереди щёлкнули усилители костюмов. Гвардейцы сделали шаг вперёд – синхронно, как марионетки.
Виктор натянул шлем.
И мир взорвался.
Воспоминания и пробуждение
Шлем не просто надевался – он вгрызался.
Мгновение – и Виктор увидел себя со стороны. Мальчишку в рваном плаще, бегущего по руинам родного квартала. В руках – игрушечный меч. За спиной – крики.
– Виктор! – зовёт мать.
