Запись первая: Вот это авантюра.
Я, Джон Кондор, веду записи в кабине "Трамонтаны", пока звёзды Ориона мигают, как лампы старого эфирного телеграфа. Не знаю, кто поймает мой сигнал, но если он дойдёт, пусть расскажет, что стало с Землей-домом. А рядом ещё этот чёрный котяра, смотрит, словно я украл его миску деликатесной рыбы.
Земля-дом была нашим миром в созвездии Орион. Реки гудели под паровыми мостами, города сияли кристаллами с ледяными ядрами, добытые из межзвёздной пыли. При сжатии пыль выделяет энергию, а лёд в ядрах плавится, превращаясь в пар. Когда главный реактор дал сбой, аномальные кристаллы раскололись, и перегретый пар хлынул наружу, окутав города густым, горячим туманом, а он поглотил всё, как призрак Ориона.
Я, инженер, когда-то верил, что мы укротили эту пыль. Наши конденсаторы сжимали её в энергию, заставляя корабли летать, а города превосходно жить. Пыль была нашим золотом, нашим кодом жизни. Но коды ломаются, если сунуть в них лапу. Или гаечный ключ.
Три дня назад всё рухнуло. Я был в ангаре, чинил "Трамонтану" – списанный корабль с пылевым конденсатором, но модель старая, чем и уникальная. В это время главный реактор в столице дал сбой. Может, пыль попалась не та – с аномальными ядрами, может, кто-то забыл прочистить кристаллы. Взрыв был как дыхание зверя: пар, густой и горячий, вырвался из недр, будто планета решила стать облаком. Из кабины я увидел, как по земле начал стелиться белый туман, поглощая всё вокруг .
И тут появился Кот. Чёрный, как космос, с хитрыми глазами. Он сидел на панели "Трамонтаны", будто владел всем ангаром. Я рявкнул: "Ты откуда?" Он ткнул лапой в телеграф – случайно, конечно. Или нет? Сигнал улетел в эфир, бессмысленный, тестовый. Я схватил его: "Ты гений или беда, котяра?"
Пар подступал к ангару, механизмы трещали. Я запрыгнул в кабину, Кот – следом. И тут он выдал: уронил гаечный ключ на пусковую панель. "Трамонтана" взревела, пробила крышу ангара и рванула в космос. Я орал: "Не трогай ничего!" Кот смотрел в иллюминатор, будто это я тут лишний.
Теперь мы летим. Земля-дом – тень в туманности Ориона, утонувшая в пару. "Трамонтана" гудит, пылевой конденсатор мигает, как сердце. Кот спит на панели, но я чую: он не просто кот. Может, он – код, ключ к тому, что ждет нас. Эти записи летят через эфирный телеграф, и я надеюсь, кто-то их поймает. Если вы в Орионе, ответьте. Нам нужен новый дом.
Джон Кондор, звездоплаватель. И Кот, который явно метит в капитаны.
Вдруг из телеграфа доносится слабый сигнал… Кот резко просыпается, его глаза вспыхивают, и он бьет лапой по панели. "Трамонтана" меняет курс – прямо к яркой звезде Ориона! Куда нас тащит этот наглый котяра?
Запись вторая: Блуждающий призрак.
Я, Джон Кондор, нахожусь в кабине "Трамонтаны". Мы летим к яркой звезде Ориона – Бетельгейзе, её свет заливает всё багровым. Кот сидит на панели, его глаза горят, будто он видит то, что мне не дано. Этот сигнал, пойманный резонатором, изменил курс корабля.
"Трамонтана" дрожит, конденсатор гудит, кристаллы нагреваются. Я крикнул: "Мы взорвёмся, котяра!" Но Кот только ткнул лапой в эфирный резонатор. И тут я услышал новый сигнал – не ритм, а вой, словно крик из пустоты. Я подключил эфирный объектив, направив его за иллюминатор. В черноте мелькнула тень – огромный корабль, парящий без света, будто призрак. Его корпус блестел, как кристаллы Земли-дом, и он двигался, словно живой.
Сигнал стал громче, вой перешел в шепот: "Следуй… за мной…" Я замер. Кот зашипел, шерсть встала дыбом. Он ударил лапой по резонатору, и "Трамонтана" рванула за тенью. Я пытался взять управление, но корабль не слушался, будто под чарами.
Призрачный корабль вел нас через туманность Ориона. Я разглядел его ближе: корпус покрыт трещинами, из которых сочился пар, как дыхание. На борту – символ, похожий на звезду Ориона, но перёчеркнутый, словно знак беды. Вдруг резонатор ожил, диск с символами закрутился. Я направил объектив, чтобы записать. Изображение дрожало, и я увидел: на палубе призрака мелькнула фигура – тень, похожая на человека. И тут нас стало притягивать как магнитом, к этому кораблю.
