1. Правом использования магии в
любой форме
обладают только члены королевской
семьи.
2. Любой другой дворянский титул
дает возможность
использования магии только в
формах, предусмотренных
специальными разрешениями.
3. Лицам недворянского
происхождения
использовать магию в какой бы то ни
было форме
строжайше запрещено.
Свод законов Линарии, том 1,
статья 35
О том, что я подкидыш, я узнала, когда мне было десять лет.
Мы с моей сестрой Вивьен прибежали тогда на кухню на
восхитительный запах вишневого пирога, готовить который наша
кухарка Лисбет была большая мастерица.
– Ишь ты, учуяли! – восхитилась она и усадила нас за большой
дубовый стол.
На огромной, увешанной начищенной до блеска посудой и пучками
пряных трав кухне были только сама Лисбет да экономка мадемуазель
Катриона.
Именно экономка и резала пирог. Вивьен досталась тарелка с
большим куском, щедро посыпанным сахаром. Мне – с куском гораздо
меньшего размера. А когда добрейшая Лисбет потянулась к блюду с
пирогом, чтобы отрезать мне добавки, Катриона едва заметно покачала
головой.
– Ей довольно и этого, – строго сказала она.
Она говорила негромко, но я слышала каждое слово.
– Хватит с нее и того, что с ней обращаются как с настоящей
герцогиней. Право же, его светлость чересчур добр. Была бы моя
воля, я не стала бы с ней церемониться. Каждый должен знать свое
место.
– Но его светлость любит Алэйну как родную дочь, – возразила
Лисбет.
Но Катриона была непреклонна:
– Даже доброта монсеньора не способна сделать из черни
аристократку. Не удивлюсь, если мамаша пригуляла ее от
какого-нибудь солдата. И никакое приданое не заставит жениться на
ней дворянина. Когда-нибудь она сама это поймет. И, по-моему, чем
скорее, тем лучше.
– Бедное дитя, – на глазах Лисбет показались слёзы. – Она так
счастлива сейчас.
Экономка поджала губы:
– Чем выше она взберется, тем больнее будет падать. Ее не
следовало воспитывать как хозяйских детей. Девочка без роду, без
племени не должна общаться на равных с теми, в ком течет
благородная кровь. Таковы правила, и мы должны их соблюдать.
В голосе ее не было ни нотки сомнений.
– Что же, мадемуазель, по-вашему, его светлость должен был
оставить ее умирать от голода и холода у стен замка? – продолжала
спорить Лисбет.
Катриона сделала глоток из наполненной водой кружки.
– Нет, конечно! Мы должны быть милосердны. Но девочка могла
воспитываться в семье кого-нибудь из слуг. Уверена, если бы
монсеньор доплачивал за это лишнюю монету, желающих взять сиротку к
себе было бы немало. Тогда Алэйна научилась бы многим полезным
вещам, которые должна уметь делать любая девица ее происхождения, –
стирать, убирать, готовить. Не сомневайся, ее светлость думает так
же, как и я. Ей-то совсем не по душе, что мадемуазель Вивьен
вынуждена общаться с простолюдинкой.
Сама Вивьен в это время сосредоточенно слизывала с пирога вишни
– она к разговору не прислушивалась.
– Надеюсь, что вы не правы, – покачала головой Лисбет. – Раз его
светлость приютил девочку и воспитывает ее наравне со своими
детьми, уж он как-нибудь позаботится, чтобы она вышла замуж и была
счастлива.
– Ты витаешь в облаках, Лисси, – экономка допила воду и
промокнула губы платком. – Золушки становятся принцессами только в
сказках.
И она вышла из кухни, оставив после себя аромат лавандовой воды
и осколки разбившихся надежд. Моих надежд.
Мой мир рухнул в одночасье. Узнать, что семья, которую ты с
раннего детства считала своей, на самом деле чужая, – слишком
тяжелое испытание для десятилетнего ребенка. Я вышла из кухни
повзрослевшей на несколько лет.
Вивьен щебетала, облизывая испачканные вишней губы, но я не
слышала, что она говорит.
