Максим Потапов
Кто сказал, что дети это мило?
Я мрачно созерцал сопящую парочку,
раскинувшуюся на диване в моём кабинете и занявшую добрую половину
оного. И медленно, но верно приходил к мысли, что авторы этого
заявления безбожно кривили душой. Или не познали все прелести
отцовства.
Или сидели на транквилизаторах.
Потому что, другого варианта для того, чтобы в здравом уме и
твёрдой памяти ляпнуть такую ху… Фигню! Да точно, фигню. Так вот,
другой причины для этого, я так и не нашёл. А ведь как хорошо всё
начиналось-то, а…
- Шеф, а шеф… А ты в курсе, что
крепостное право у нас всё-таки отменили? Нет, я понимаю, что тебя,
как любителя угнетать и властвовать это безмерно огорчает, но… Ой…
А это… Это что?
Я вздохнул, почесав подбородок.
Потом вздохнул ещё раз, продолжая разглядывать спящих оккупантов и
злостных завоевателей казённого имущества. Упитанных таких,
розовощёких, укутанных в какую-то пушистую фигню. И, не выдержав,
буркнул, скрестив руки на груди:
- Что, что… Не видишь, что ли? Дети
это!
- Ага… - с умным видом кивнула моя
неизменная головная боль… В смысле, моя личная помощница. Чтобы
чуть помолчать и деловито уточнить. - А чьи?
- Зеленцова…
И вот, вроде бы, сказал
проникновенно так, с намёком. И посмотрел на эту пигалицу полным
осуждения и невысказанного предупреждения взглядом. Даже брови – и
те к переносице свёл, показательно хмурясь. Но кто бы сомневался,
что конкретно на этого моего сотрудника вид гневного шефа не
произведёт ровным счётом никакого впечатления.
Иммунитет у неё, что ли?
- Да года полтора уже как Ильина, -
беспечно отмахнулась от меня эта зараза. И нагло проигнорировав моё
недовольство, устроилась рядом со мной на краю стола. – И всё же…
Кто оставил таких очаровашек на попечение злому медведю-шатуну?
Только не говори, что это твои, Потапов. Не по-ве-рю.
- Почему это?!
- Потому что ты и дети не
совместимы, - резонно откликнулась Зелен… Тьфу ты, Ильина. И мне
даже возразить было нечего.
Потому что да, к детям я относился
очень и очень настороженно, если не сказать хуже. И искренне
надеялся, что такая проблема как отцовство не настигнет меня ещё
лет пять. В идеале – десять, а ещё лучше – никогда. Вот только…
- Да я тоже так думал, - вздохнув в
который раз за это время, я провёл пальцами по волосам, безбожно их
растрепав. И доверительно сообщил, наклонившись к уху своей
помощницы. – Пока их свидетельства о рождении не увидел, ага.
Наверное, в первые в жизни, я
умудрился поставить её в тупик. И даже гордился собой, пока Лёля,
беззастенчиво открыв рот, пялилась очумелым взглядом то на меня, то
на спящих детей. Целую минуту стоял, смотрел на дело рук своих и
гордился. А потом всё, Лёля пришла в себя и, усилием воли поставив
челюсть на место, возмущённо фыркнула:
- М-да… По ходу, десятилетний план
по твоему завоеванию у нашей бравой бухгалтерии всё-таки не
сработает. А какие были планы, какие мечты…
- Какой ещё план? – я сощурился,
мгновенно напрягшись. – Зеленцова, а ты мне ничего рассказать не
хочешь, нет?
- Ильина, - привычно поправила меня
Оля. И невинно хлопнула глазами, безмятежно улыбнувшись. – И нет,
не хочу. Зато о-о-очень хочу знать, как ты умудрился стать отцом. И
когда. А самое главное… Кто та ненормальная, что согласилась стать
твоей женой?!
- Лёля…
- Нет, ну серьёзно, Потапов. Тут
чтобы с тобой работать надо иметь железные нервы, а уж чтоб детей
от тебя рожать…
- Лёля, - я отчётливо скрипнул
зубами, сжав пальцы в кулаки и искренне, горячо уговаривая себя
держаться. Не реагировать. Не принимать близко к сердцу. Это же
Зелен…
Тьфу ты! Это же Ильина! Метр
семьдесят проблем и никакого представления о тактичности и
вежливости. И материнство в комплекте с замужеством так и не смогли
исправить этот её недостаток. Я же прекрасно знаю, на что она
способна и давно уже отрастил себе броню, клыки и когти, чтобы
суметь работать с ней пять дней в неделю с восьми до пяти, без
маниакального желания прибить пигалицу не сходя с места! Я же…
