Сердце Лэри бешено колотилось о
рёбра. Она не должна была подслушивать, но ноги словно приросли к
полу у открытой двери кабинета. Разум девушки цеплялся за каждое
слово, вылетавшее оттуда, где у огромного окна, залившего комнату
рассветным солнцем, стояли Себастьян и Леда.
— Ты должен на ней жениться,
Риваари! — голос Леды звенел сталью. — Ты же погубишь её репутацию!
Ни одна уважающая себя семья Севера не станет принимать её после
подобных слухов. — Принцесса нервно сжимала в руках кружевной
платок, её пальцы побелели. — Герцогиня Ольс, эта старая сплетница,
уже разослала письма с пикантными подробностями о том, как
«обаятельный маркиз, влюблённый в принцессу Ир'яра, уединялся с
девицей в замке». Ты хоть представляешь, какой позор падёт на её
семью?!
Себастьян молчал. Его взгляд
сделался холодным.
Лэри почувствовала укол жгучей боли.
Неужели он не понимал, что Леда права? Брак — единственное, что
могло спасти её репутацию, заглушить шёпот за спиной, унять косые
взгляды.
«Нет, нет, только не жалость!» —
Лэри стиснула зубы, чтобы сдержать дрожь, пронзившую тело. Она не
нуждалась в жалости, тем более от него.
Внезапно Риваари рассмеялся –
жёстко, вызывающе, словно бросая вызов всему миру.
— И что я могу ей предложить? –
горечь, прорезавшая его голос, больно резанула по сердцу Лэри. –
Меня самого никогда не любили по-настоящему.
— Своё имя. Своё состояние. Свою
защиту. Она хорошая девушка, Себастьян, не губи её.
— Я не женюсь. Я люблю другую. Ты же
знаешь…
Его слова ударили обухом, лишив
способности дышать, двигаться, чувствовать что-либо, кроме
всепоглощающей боли.
Лэри превратилась в каменное
изваяние, прикованное к месту невидимыми цепями. Воздух накалился,
обжигая лёгкие при каждой попытке вдохнуть. Мир вокруг рушился,
погребая её под обломками надежд и иллюзий.
— Это твой долг, Себастьян, — голос
Леды дрогнул, но она тут же взяла себя в руки. — Ты должен на ней
жениться. Ты лишил её…
— Невинности? — жёстко перебил
Риваари. — Не делай из меня монстра, Леда. Она не была невинна. И я
не собираюсь связывать свою жизнь с той, кого не люблю. Мне
плевать, что там будут болтать…
— Себастьян, я тебя не узнаю, — Леда
устало провела рукой по лбу. — Ты всегда был таким… правильным,
таким благородным... Куда это всё подевалось?
— Для тебя я всегда буду таким. — Он
сделал шаг к ней, сокращая и без того мизерное расстояние.
— Ты не посмеешь, — выдохнула
Леда.
— Не посмею, Лели. — Себастьян
покачал головой, но всё же не отстранился.
— А если я прикажу тебе
жениться?
— Ради тебя… я сверну горы, Лели. Но
ты знаешь, кому принадлежит моё сердце.
— Тогда я приказываю тебе,
Себастьян. Защити честь леди Даймонд. Возьми её в жены.
Лэри почувствовала, как к горлу
подкатывает тошнота, а в груди разрастается ледяной ком. Не в силах
больше слушать этот разговор, который превращал её в предмет торга,
она начала пятиться.
Девушка плечом задела вазу на
комоде. Раздался звон разбитого фарфора.
Взгляды Себастьяна и Леды обратились
на неё.
— Простите, — прошептала Лэри,
чувствуя, как щёки заливает краска стыда.
Коридор поплыл перед глазами. Лэри
подхватила юбки и бросилась прочь.
Неужели они не понимали, что, говоря
о браке как об обязанности, унижают её ещё больше? Превращают в
безгласную куклу, которой можно распоряжаться по своему
усмотрению.
Слёзы жгли глаза. Лэри бежала, не
разбирая дороги, желая только одного – сбежать от этого кошмара, от
этой боли, от него.
Три месяца
назад
Лера перевернула пожелтевшую
страницу любимой книги. Старое иллюстрированное издание сказки
«Русалочка» — семейная реликвия, которая была старше Леры минимум
на сотню лет. Да и ценность была не только в возрасте — это
единственное, что связывало с семьёй. Ведь с некоторых пор Лера
была одна...
