Яхта, конечно, шикарная.
Восемьдесят пять метров китча и
роскоши, но чего еще ждать от моего босса?
Ненавижу это дорогущее корыто всей
душой.
Несмотря на ровный ход, меня всегда
здесь немного мутит, то ли от небольшой качки, то ли от осознания,
что кругом, куда ни глянь, вода, а я отвратительно плаваю.
Все больше в сторону дна.
Чувство беспомощности не добавляет
мне ни спокойствия, ни уверенности.
Засунув в рот очередную таблетку от
укачивания, я стараюсь не выдавать своим видом, как меня раздражают
окружающие люди, не испытывающие таких трудностей. В отличие от
меня, они явно наслаждаются морской прогулкой.
А мне приходится все это просто
терпеть.
В конце концов, будь тошнота и страх
глубины моими единственными неудобствами, я бы только порадовалась.
Увы, основные проблемы доставляют мне присутствующие.
Мой усталый взгляд останавливается
на одном из них.
Русые слегка выгоревшие волосы,
бронзовый загар, обманчивая расслабленность.
Ярослав Корельский.
Не имя, а мечта логопеда.
И сам он весь такой же
неудобоваримый, сложный и опасный. Заносчивый тип, не обращающий
никакого внимания на людей не своего круга. Не испытывает к ним
даже мимолетного интереса. Все вокруг – муравьишки, просто пыль под
его ногами. Что уж говорить, про персонал, которым я являюсь.
Пять минут назад он сидел так
близко, что моей ноги касалась льняная ткань его белых брюк.
Почему-то это заставляло меня напрягаться, и когда Корельский
сменил локацию, я с облегчением выдохнула.
Хотя нынешнее соседство приносит мне
еще меньше удовольствия.
Теперь рядом со мной развалился мой
босс. Забросил руки на спинку дивана позади меня, и я сижу с такой
прямой спиной, будто кол проглотила, лишь бы он до меня не
дотрагивался.
– Зря не воспользовалась моментом, –
развязно тянет Зинин, обдавая меня алкогольными парами. – Могла бы
запрыгнуть к нему в койку.
Интересный факт: не важно пьешь ты
благородные вина или самогонку – после третьей бутылки выхлоп будет
одинаково мерзким.
– Я не думаю, что момент был
подходящим, – стараясь не вдыхать сивушное амбрэ, нейтрально
отзываюсь я.
За последние два года я научилась
игнорировать его хамство, но это не значит, что внутри меня от него
не корежит.
Покрасневшее лицо в капельках пота,
приблизившись к моему, заслоняет собой обзор, и злобные маленькие
глазки буравят меня:
– Я тебя не думать нанял, Эмма, –
шипит он. – Не выделывайся. Ты же помнишь, что должна сделать?
Помнишь? Не выполнишь, и я перестану быть добреньким. Ты же
понимаешь, о чем я говорю?
– Да, Петр Евгеньевич, я все помню,
– держу себя в руках, ни один мускул не дрожит на моем лице, хотя
мне и страшно, и противно. Однако если показать Зинину эмоции, он
продолжит их провоцировать. Поэтому я только сжимаю сильнее руки в
кулаки, чувствуя, как ногти впиваются в ладони.
Больной ублюдок. Знает, что я у него
на крючке, и упивается этим.
– То-то же, – хмыкает он и, к моему
облегчению, отчаливает к гостям.
Его я тоже ненавижу.
И из этой ловушки нет выхода.
Провожаю взглядом некогда
спортивную, но уже обрюзгшую фигуру босса. Рядом с Корельским он
выглядит, прямо скажем, неказисто. Морщусь, когда на Зинине виснут
две девицы в бикини. Как же пошло.
Эта прогулка – по сути, деловая
встреча без галстуков, переходящая в отмечание удачной сделки. К
чему тут продажные девки? Сейчас вроде не девяностые.
Корельский тоже приехал не один, но
его дама на эскортницу не тянет.
Элегантная молодая женщина. Ольга,
кажется. Но вряд ли там что-то серьезнее, чем роль многоразовой
куклы. Я уже видела такой взгляд, как у нее.
Что примечательно, тот взгляд был
тоже направлен на Корельского.
Мы встречались прежде всего лишь
один раз. Мельком. Где-то год назад я привозила документы Зинину в
ресторан. Холеная красавица с безнадежной тоской пожирала глазами
Ярослава. Жаль ее. Такие, как он, не влюбляются. Машина. Только
холодный расчет. Видимо, вместе с миллиардами у них вместо сердца
появляется золото слиток.
