2 883 дня до концерта
1971 год. Швеция. Эребру.
За окном поезда шел дождь, пасмурное небо не позволяло протиснуться ни одному лучику солнца. По отполированному стеклу скатывались капли и было сложно понять, что за дивный пейзаж скрывается за ними. Эти родные места, когда-то были домом. Поезд быстро, но довольно плавно приближался к городу сквозь зеленые луга, а если присмотреться по внимательней, то можно было заметить силуэты пасущихся лошадей. О, Равона любила лошадей, они всегда казались чудными животными. Благородными и изящными, они не двигались хаотично, а бежали трусцой по истоптанной земле. И пускай их копыта иногда пачкались они не теряли всю свою элегантность и невообразимую чуткость.
– Мадам, позвольте проверить ваш билет. – Молодой человек, что был одет в рабочую одежду проводника, вежливо протянул руку. Равона заметила его заинтересованный взгляд, что остановился на ее лице. Без лишних слов, девушка подала скомканный билет и получив заветный щелчок, вновь отвернулась к окну.
В отражении стекла, Равона могла заметить собственное лицо. Казалось, она давно привыкла к тому, что чаще всего в жизни видела только свои глаза. Такие знакомые и одновременно чужие, голубые глаза. Они были темнее, чем просто голубой цвет. Скорее отдавали синевой озера, глубокого и холодного. Лицо Равоны обрамляла маска «вольта», что скрывала весь обзор другим людям. Каштановые волосы были туго заплетены в низкую шишку, с широкой белой лентой, что окольцовывала и сдерживала всю прическу.
Равона крепко сжала в руке кожаный чемодан и двинулась на выход, когда поезд остановился на станции Эребру. Раскрыв зонт, она обошла лужу и словно бабочка пропорхала мимо ходящего народа. После поездки у нее немного кружилась голова и девушка была рада наконец выйти на свежий воздух. Сквозь маску Равона почувствовала прохладный ветер, но пиджак хорошо справлялся со своей задачей. Она зашла в ближайшее кафе и приметив неплохое местечко у окна, заказала чай. В планах на день не было ничего особенного, было лишь неимоверное желание вновь прогуляться по старым аллеям, где ничего кроме пруда и многочисленных деревьев не было. Дождь закончился, чашка чая уже стояла на столике, а Равона глядела в окно. Город совсем не изменился. Такой же спокойный.
Её будущая небольшая квартирка была на улице Х. Её подготавливала очень милая мадам, старушка преклонного возраста, что любила поболтать. Имя этой старушки было Лилия Норен, и хоть практически всю жизнь она прожила в Лондоне, её задорная душа была прикована к Швеции. Она и родилась здесь. Случилось так, что Равона запомнила её по словам – «я родилась здесь и умру здесь». Умирать она конечно не собиралась, ни в её случае.
Спустя час посиделок в кафе, Равона направилась к выходу оставив черный чай нетронутым. Она прошла мимо торговых улочек, чувствуя, как на глазах меняются люди и как при этом меняется атмосфера кругом. На улицах где преобладал базар всегда стояли пышные женщины, что хотели продать рыбу или мясо, вокруг бегали беспризорники с серыми козырьками и чумазыми лицами, стояла вечная суматоха, где каждый пытался извлечь выгоду. А на простых улочках, где собирались жилые дома, с квартирами и переулками всегда царила более уютная атмосфера. На скамьях подле лестничного выхода всегда сидели пожилые дамы, у них были красивые яркие шарфы, что украшали их морщинистые шеи. Деревья склонялись ближе к земле и с них свисали тонкие ветви. Потрескавшаяся плитка под ногами, давала чудным одуванчикам право на жизнь возле бордюра.
