А ведь мама предупреждала меня по
поводу Ленки! Зря ты, говорила, устраиваешь к себе на работу эту
вертихвостку — без работы останешься и без подруги. Как в воду
глядела мама! Забыла только добавить, что мужа и жилья я тоже в
одночасье лишусь. Я думала, так бывает только в кино. В
однообразных простеньких сериалах, которые пачками смотрит моя
родительница.
Стоял душный августовский полдень.
Солнечные лучи с трудом пробивались сквозь плотный городской смог.
Гудело шоссе, куда-то спешили люди. Яркими всполохами мелькала
реклама на огромном придорожном щите. Мне теперь спешить было
некуда, поэтому я неторопливо брела по улице — не по городу, а
словно бы мимо него. И никто не обращал на меня внимания.
Машинально переставляя ноги, я
всё-таки дотащилась до любимой кофейни и опустилась за столик возле
окна. Пластиковая дверь заведения отрезала меня от внешнего шума,
кондиционер дал возможность вздохнуть. Нужно было решить, что
делать дальше. Как жить дальше. Но мысли путались и ускользали,
снова и снова возвращая меня в тот роковой день.
— Капучино с ванильным сиропом? —
склонив голову, поинтересовалась девушка в бежевом фартуке.
— Со льдом, — буркнула я и
отвернулась.
Какой уж тут сироп теперь! Антон,
мой любимый муж, и Ленка, моя лучшая подруга… как бы это лучше
сказать? Бросили меня? Нет, я ведь сама ушла, застукав их в
кабинете в обеденный перерыв. Обманули? Ох, боюсь, не раз и не два.
Пока я добросовестно носилась по командировкам и писала отчёты, они
времени даром не теряли. Они предали меня — вот правильное
слово!
— Пре-да-те-ли, — прошептала я,
пугаясь того, как тяжело и страшно это звучит.
И снова у меня закружилась голова и
закололо в груди, а вместе с тем возникло чувство, что всё это
происходит не со мной. Словно я лишь наблюдаю со стороны за
одинокой женской фигуркой, потерявшейся в большом мире. Раньше я
только читала о подобных расстройствах, уверенная, что уж со
мной-то подобного точно не случится. Я же психически здоровая и
уравновешенная женщина. Кажется. Была.
— Ваш капучино. — На столик, звякнув
ложечкой, опустили стакан с ароматным напитком.
— Спасибо.
— Всё в порядке?
— Да, да, — покивала я, чтобы
поскорее избавиться от официантки.
Та знала меня не первый год, мы
частенько забегали в кофейню с Ленкой поесть пирожных «Лето в
Париже» и обсудить последние новости. Зачем я сюда пришла? Прошлой
жизни больше нет, она разбита на мелкие кусочки, как мозаичная
картина. И повсюду — фрагменты этой мозаики.
Ленка… Мы познакомились первого
сентября на первом курсе института. Уже началась лекция, когда в
аудиторию ворвался взлохмаченный рыжий вихрь и неожиданно
приземлился на скамейку рядом со мной. Я старательно записывала за
преподавателем, а Ленка жевала жвачку и рисовала в тетради
цветочки.
— У тебя сигареты есть? — спросила
она, кусая колпачок ручки.
Я помотала головой.
— А деньги? Тоже нет?
— Не-а, — чуть улыбнулась я. — Но у
меня есть булка с маком.
— Эх, ладно, давай сюда свою булку,
— протянула она громким шёпотом.
Лектор поправил очки и выразительно
посмотрел в нашу сторону. Я пожала плечами и, улучив момент,
ответила рыжей нахалке:
— На перемене дам половину!
С того самого дня мы с Ленкой,
кажется, не расставались никогда. Мать воспитывала меня в
строгости, и, находись она рядом со мной в столице, у взбалмошной и
бесшабашной подруги не было бы никаких шансов. Но родной посёлок
был далеко, а мы, юные и наивные, оказались предоставлены сами
себе. Особенно Ленка. Она стала для меня олицетворением
самостоятельности, несмотря даже на то, что через год с треском
вылетела из института, завалив летнюю сессию.
Наша дружба не закончилась — мы
встречались по выходным, тусовались в общаге, выбирались на ночные
дискотеки, словом, жили на полную катушку. Правда, я при этом
продолжала учиться, а Ленка, по её собственным словам, наслаждалась
ветром свободы.
