Когда Елизавете исполнилось семнадцать лет, она уже определила
для себя место в этом мире, а именно подальше ото всех. Чем дольше
она так жила, тем больше нового и интересного находила в
одиночестве, и тем непреодолимей становился барьер, который она
воздвигла между собой и окружающими. Но вскоре ей пришлось
признать, что у такого образа жизни есть существенный недостаток:
тебя не скоро хватятся, если ты пропадёшь.
Однажды, тихим спокойным вечером, когда предзакатное солнце
осветило загадочным светом зелень во дворе Лизиного дома, она
читала, сидя на скамейке около парадной. Задумавшись над одной из
прочитанных мыслей, девушка подняла взгляд от страниц и увидела
древнюю старушку, совершенно выбившуюся из сил и тащившую на себе
огромный мешок, набитый чем-то тяжёлым. Лиза отложила книгу и пошла
навстречу бабушке, со словами:
— Позвольте, я помогу вам?
Старушка немного распрямилась, чтобы взглянуть на девушку
мутными глазами. Она долго и пристально глядела, прежде чем
произнести тихим прерывающимся голосом:
— Спасибо, внучка, я справлюсь.
Эта небольшая пауза отняла её последние силы, дальше она
зашаркала, ещё сильнее сгорбившись и тихо охая при каждом шажочке.
Зная всех соседей, Елизавета удивленно провожала старушку взглядом,
невольно мучаясь вместе с бабулей, едва переставлявшей ноги.
Казалось, она двигалась, тем медленнее, чем ближе становилась
парадная. Подойдя к первой ступеньке лестницы, старушка упала. Лиза
бросилась ей на помощь и помогла приподняться. Старики в поведении
своем и во многих жестах порой чрезвычайно напоминают детей, так и
эта бабушка доверчиво повиснув на руках у незнакомки, растерянно
смотрела на неё с блуждающей улыбкой на побледневших от
переутомления губах, как бы извиняясь за свою беспомощность.
— Спасибо, милая, спасибо тебе за хлопоты, совсем ослабела —
губы у неё задрожали, а в глазах появились слезинки.
— Вам в какую квартиру?
— А… в тридцать первую мне, внучка, я переехала недавно, домой
иду… ох, — проговорив эту фразу, старушка прикрыла глаза и начала
клониться к земле.
Лиза потащила бабушку к себе домой, так как в 31 квартире жила
она, а разбираться с пропиской сейчас было некогда. Будучи
невысокого роста и хрупкого телосложения, Елизавета с огромным
трудом могла тащить старушку на третий этаж, по пути нажимая на
звонки в надежде на помощь. Однако трели раздавались вхолостую.
Никого не было дома в этот душный летний вечер выходного дня.
Войдя в квартиру, Лиза усадила гостью в кресло и тут же схватила
телефонную трубку, чтобы вызвать скорую, но телефон не работал.
— Бабушка, я сейчас сбегаю вызову скорую, потерпите.
— Водички бы мне, у меня в мешке лекарство, а где…? — старушка
испуганно заозиралась в поисках своей ноши, оставшейся внизу.
— Я сейчас всё принесу. — С этими словами Лиза сбегала за
мешком, а когда втащила его в комнату, то увидела, что бабушка уже
совсем бодро осматривается в квартире. Взгляд старушки прояснел,
дыхание восстановилось и она, благодушно улыбаясь, сказала:
— Ни к чему мне скорая, девочка, мне уже намного лучше.
Квартирка вот у тебя хорошая, удобно тут, я лучше пока здесь
задержусь, а ты поспи — после этих слов она сдунула с ладони прямо
в глаза девушки какую-то труху, и Елизавета потеряла сознание.
Когда Лиза очнулась, вокруг царила непроглядная тьма и все её
чувства были обострены. Тело покрывал холодный пот, голова
раскалывалась, сердце бешено колотилось в груди и чудовищная резь в
животе подкатывала к горлу тошнотой. Воздух вокруг был сырой и
затхлый, где-то назойливо капала вода и это добавляло ещё больше
муки к и без того чудовищным страданиям девушки. Благо продлилась
эта пытка не более нескольких минут и вскоре Елизавета вновь
провалилась в беспамятство.
