В глаза резко ударил солнечный свет. Остатки сна быстро исчезли под громкое дребезжание мобильного. Я медленно повернул каменное тело к телефону, экран которого интенсивно моргал в паре десятков сантиметров от меня. С каждым новым сигналом тысячи маленьких иголок поочерёдно вонзались в черепушку. Тонкие стальные концы с невыносимой болью пробивались сквозь кожу, словно бур, врезаясь в толстую кость. Из моей утробы вырвался стон раненого зверя, а моё тело вернулось в исходное положение. Тем временем динамик телефона замолчал, и в комнате сразу воцарилось некоторое подобие тишины. Я закрыл глаза, прислушиваясь к своему состоянию. Лёгкий летний ветер, протискиваясь сквозь небольшую щель, залетал в комнату. Он нежно касался открытых участков кожи, создавая приятное чувство прохлады. В подобных случаях я обычно отворачивался к стене и снова засыпал, но сейчас это было непозволительно. Боль постепенно проходила, уступая место другим естественным чувствам: голоду и сильной жажде, потому я решил предпринять вторую попытку проявить физическую активность. Она вышла более удачной – рука всё-таки дотянулась до телефона. Гладкий глянцевый металл удобно лёг в ладонь, и уже через пару минут мои глаза с интересом бегали по экрану смартфона. Несколько пропущенных от матери говорили о том, что мой сон значительно затянулся и совсем скоро меня ожидала справедливая кара. Набрав полные лёгкие воздуха, я мысленно представил всю ту порцию нравоучений, которую услышу через считанные мгновения. Деревянным пальцем я нажал кнопку вызова и откинулся на подушку. Монотонные гудки усиливали тревогу от предстоящего разговора.
– Неужели мой работничек проснулся? – из динамика раздался звонкий женский голос. – Ты даже недели не проработал, а уже прогул. Рабочее место совершенно пустое. Пус-то-е.
– А почему ты меня не разбудила?
– Я? Разбудила? – она изобразила сильное удивление. – Максим, ты, кажется, взрослый мальчик, и я уже давным-давно должна была перестать решать за тебя столь мелкие вопросы. Тебе пора привыкнуть самому контролировать свою жизнь. Без моей помощи. Ты слышишь меня?
– Да, мам, я понял. Мне очень жаль, что так получилось. Такого больше не повторится. Я скоро буду.
– Ладно, не переживай. Я знаю, что ты вернулся только под утро, а затем так сладко спал, что не решилась тебя будить. Считай, что у тебя сегодня оплачиваемый выходной. К тому же, кое-кто обещал мне определиться с выбором университета до конца недели. Так что потрать это время с пользой. Ну и ещё, в качестве наказания займись-ка ужином. Я вернусь поздно, буду очень уставшая и злая. Всё, целую, увидимся вечером.
На другом конце послышалось несколько новых голосов, и короткие гудки оборвали наш разговор. Я выдохнул, сдерживая неловкую улыбку. Хорошо, когда твой работодатель – твоя собственная мать. Она всегда пыталась казаться строгим человеком, хотя это ей совсем не удавалось. Внеплановый выходной значит. Такое великодушие нельзя было и представить. Но тратить его на поиски вуза я не собирался. Это мне по силам сделать и вечером, а проваляться весь день дома, занимаясь делами сомнительной важности, слегка не входило в мои планы. Хотя изначально подобное и показалось мне весьма заманчивым, но спустя минуту раздумий я всё же решил отправиться на работу. Тем более, если меня и правда сегодня не будет, мама ещё долгое время будет припоминать это, ставя в упрёк мой маленький прогул.
Встать получилось с первого раза, что не могло не радовать. Обычно после бурной ночи я не могу разогнуть ни одну конечность. Учуяв моё внутренне ликование, мышцы тут же начали деревенеть, создавая неприятные покалывания по всему телу. На дрожащих от слабости ногах я добрался до ванной и с изумлением уставился в зеркало. Там, за тонкой стеклянной стеной, стоял бледный силуэт, в котором с трудом прослеживался прежний я. И дело было не в каких-то особых изменениях, просто сам вид был слишком болезненный. Будто я подхватил какой-то новый вирус, и болезнь сейчас находилась на самом пике. Лоб покрыла испарина, а глаза усыпала россыпь лопнувших капилляров, сплетающихся в фигуры сложной геометрии. Внутри глазных яблок ощущалось сильное напряжение, словно это были два сильно надутых шарика, готовых в любой момент лопнуть. Оставалось только поднести иголку, и всё вокруг забрызгает их содержимым. Усмехнувшись потрескавшимися губами, я включил воду.
