- Любопытно-то как получается! – он
отвел глаза от тускло мерцающего монитора и поглядел на такой же
тусклый зимний рассвет, заглядывающий в грязноватые окна. И
задумчиво повторил. – Любопытно…
Сзади негромко щелкнула дверная
ручка. Он удивился, но вовсе не обеспокоился. Дверь в лабораторию
была с хитрым вывертом, служившим идеальным индикатор «свой-чужой»
- те, кто этого самого выверта не знал, просто бесполезно дергали
створку, создавая изрядный шум. Так что сейчас пришел кто-то из
своих, знающих… Удивительно только, что в такую рань, он думал, что
будет в лаборатории один. Хотя это наверняка Эля… Бедная
девочка…
- Что, так родственнички достали,
что ты даже после праздников на работу сбежала? – не отводя глаз от
экрана, хмыкнул он и начал поворачиваться…
Обернуться он не успел: сзади
послышались быстрые шаги и громкий щелчок, утонувший в чудовищном
грохоте.
Монитор разлетелся вдребезги.
Кап… кап… кап…
Грохот сменился тишиной.
Глава 1
Home, sweet home[1]
- Ты совершенно напрасно
настораживаешься. У меня только благие намерения.
Эля уставилась на отца тоскливым
взглядом. Раз благие намерения – значит, гадость впереди не абы
каких размеров.
- Будь любезна, зайди ко мне в
кабинет… - он предвкушающе-нервно потер ладони.
- Мне Яську надо уложить, -
вздохнула Эля.
Отец раздраженно дернул подбородком.
Ну да, если их величеству угодно сейчас – должно быть именно
сейчас, а необходимость уложить ребенка в кровать – отговорки и
нарушение субординации.
- Хорошо, - уголок его рта снова
дернулся в сторону, - Укладывай. Но как только освободишься…
- Хорошо, - повторила Элина.
Он внимательно поглядел на дочь,
потом перевел взгляд на Яську, увлеченно катившего здоровенный
грузовик вокруг новогодней елки. Теперь уже уголок рта у отца
брезгливо дернулся в сторону, он непроизвольным движением отряхнул
ладони, словно дотронулся до чего-то неимоверно гадкого. Круто
повернулся и вышел.
В общем коридоре с легким
металлическим стуком захлопнулась дверь – отец ушел на свою
половину.
- Ручки умывает, Понтий Пилат
доморощенный, - пробормотала вслед Эля. Так, бабушка сегодня весь
день с Яськой сидела, к Элиному возвращению была серая от усталости
и в свою комнату на отцовской половине квартиры ушла рано. Скорее
всего, сейчас она спит, и Эля была стопроцентно уверена – отец
специально дожидался, пока его мать уснет. Невольным движением Эля
прижала ладонь к груди. Сердце колотилось – жалко, беспомощно.
Горло оккупировал тошнотворный комок, а меленький гадостный холодок
шастал по ногам вверх-вниз.
- Ну и чего я его боюсь? И не надо
мне его бояться, и пора перестать его бояться…
- Кого бояться? – выглядывая из-под
толстой елочной лапы, требовательно вопросил Яська, и в серых
глазах была готовность немедленно активно поучаствовать в
испуге.
- Никого, - резко бросила Эля, - Не
лезь во взрослые дела! Спать пора.
Яська немедленно сделал вид, что не
слышит и выставив кверху попу, с громким тарахтением покатил
грузовик по старому вытертому паласу.
- Ярослав, - железным голосом
сказала Эля, - По-моему, ты меня слышал!
Яська поднял голову, маленькая
щекастая физиономия сложилась в недовольную дульку – предвестник
нытья.
- Ясь, я сейчас не в состоянии тебя
уговаривать! Пожалуйста, не надо ныть про еще пять минуточек.
- Ну тогда хоть полчаса, - настырно
потребовал Яська.
Эля быстро отвернула голову и
подышала себе в плечо. Спокойно, только спокойно, он не издевается,
он просто еще не знает, что полчаса – это больше, чем пять
минут.
- Еще одно слово… - глухим тяжелым
голосом сказала она, - И я просто оденусь и уйду, и тогда делай,
что ты хочешь: спи, не спи, играйся…
- Нет! – торопливо и сразу на слезе
вскрикнул Яська, - Мамочка, не надо! Не уходи! – он сорвался с
места и рванул к Эле. Вскинул ручонки и крепко обхватил ее за пояс,
готовый держать изо всех сил, если она и вправду попробует от него
уйти.
