Глава 1. Заполняем пробелы.
Когда я открываю глаза по утрам, первые несколько секунд не знаю, кто я. Не в смысле амнезии или драмы – просто есть эта пауза между сном и бодрствованием, когда сознание ещё не определилось с ролью. Анастасия Владимировна, тридцать лет, психолог-консультант, живёт одна в двухкомнатной квартире на седьмом этаже, завтракает овсянкой с сухофруктами. Или просто Настя – та, что смотрит в потолок и думает о том, что сегодня опять нужно притворяться, будто она знает ответы на вопросы других людей.
Сегодня среда. Или четверг? В любом случае, день, когда нужно встать, принять душ, выбрать строгую блузку – не слишком открытую, чтобы не отвлекать подростков, но и не монашескую, чтобы не пугать. Надеть удобные туфли на невысоком каблуке, потому что иногда приходится долго стоять у доски, объясняя, почему агрессия – это не плохо, а просто энергия, которую нужно направлять правильно.
Душ помогает проснуться окончательно. Горячая вода по плечам, мыло с запахом лаванды – всё предсказуемо и безопасно. Я намыливаю волосы, массируя кожу головы кончиками пальцев, и где-то между третьим и четвёртым круговым движением понимаю, что думаю о вчерашнем разговоре с Максимом Петренко. Шестнадцать лет, третий класс трудности в школьной иерархии – не самый тяжёлый случай, но и не лёгкий.
Максим сидел напротив меня, разваливаясь в кресле так, будто пытался занять всё пространство кабинета, и рассказывал про драку с одноклассником. Обычная история: кто-то сказал что-то про его мать, он ответил кулаками. Стандартная реакция на стандартную провокацию. Но что-то в его взгляде заставило меня насторожиться.
– Настя Владимировна, – сказал он вдруг, прервав себя на полуслове, – а вы когда-нибудь чувствовали, что внутри вас живёт кто-то ещё?
Я тогда засмеялась. Мягко, профессионально. Объяснила про внутренний конфликт, про то, как разные части нашей личности могут не соглашаться друг с другом, про то, что это нормально. Максим кивнул, но в глазах у него осталось разочарование – как будто он ждал другого ответа.
Сейчас, стоя под душем, я думаю: а что, если он ждал, что я скажу «да»?
Выхожу из ванной, заворачиваясь в большое махровое полотенце. В зеркале – привычное отражение: мокрые тёмные волосы, бледная кожа, тёмные круги под глазами. Тридцать лет – возраст, когда уже не девочка, но ещё не совсем взрослая женщина. Возраст неопределённости.
Завтрак. Кофе из турки – единственная роскошь, которую позволяю себе по утрам. Чёрный, крепкий, с одной ложкой сахара. Овсянка с курагой и изюмом. Ломтик цельнозернового хлеба с маслом. За окном октябрь укрывает город жёлтыми листьями, и солнце светит тускло, как будто через грязное стекло.
Проверяю расписание на телефоне. Первая встреча в десять утра – Лиза Комарова, четырнадцать лет, проблемы с пищевым поведением. Потом Саша Волков, семнадцать, агрессия и проблемы с законом. В обед – групповое занятие с восьмиклассниками, тема «Управление гневом». После трёх – свободное время, которое я обычно трачу на заполнение документации и размышления о том, помогаю ли я кому-нибудь на самом деле.
Собираю сумку: блокнот для записей, ручки, пачка салфеток, мятные леденцы – иногда дети плачут, иногда у них пересыхает в горле от волнения. Телефон, ключи, кошелёк. Обычный набор обычной женщины, идущей на обычную работу.
Выхожу из дома в восемь тридцать. До центра психологической поддержки – двадцать минут на метро. Я живу в одном из «спальных» районов, и дорога на работу всегда одинакова: лифт до первого этажа, пешком до станции, красная ветка до центра, потом пешком ещё семь минут по улицам, которые знаю наизусть.
Сегодня что-то идёт не так с самого начала. Лифт задерживается – кнопка вызова светится, но кабина не приходит. Я жму ещё раз, потом ещё. Наконец слышу механическое жужжание и тихий звонок. Двери открываются, внутри пусто. Нажимаю на единицу, двери закрываются.
