Недоразвитый.
– А ну, слезь немедленно со стола! Люди нормальные на скамейках сидят, а ты забрался! Ну ка!
Тётка ругалась на Серёгу. Тёплым летним утром он сидел во дворе между пятиэтажками прямо на столе, за которым обычно мужики играют в карты и пьют пиво, и ждал сестру. Он спрыгнул на землю и забубнил под нос обидное, краем глаза косился на тётку, пока та не завернула за угол, и снова забрался с ногами на стол, при этом достал перочинный ножик и стал корябать на гладких досках кривые загогулины. К нему подошли двое маленьких ребят, у одного уже был синяк под глазом, а у второго руки все перепачканы каким-то мазутом. Они с любопытством уставились на Серёгу. Тот их, естественно заметил, но делал вид, что с головой погружён в царапанье стола.
– А правда, что тебе тридцать лет? – спросил тот, у кого были грязные руки.
Серёга не отвечал.
– А почему говорят, что ты недоразвитый? – не унимался мальчик.
– Мне папа сказал, что он таким родился и в школу никогда не ходил, – добавил мальчик с фингалом.
Из подъезда вышла Ира с пакетом в руках и суетливо оглянулась. Серёга заметил сестру, растянул широкий рот в улыбку, соскочил рядом с ребятами и побежал к Ире, громко топая. Она быстро пошла за угол дома, когда увидела несущегося на неё с идиотской улыбкой брата. Он уже издалека кричал что-то похожее на её имя.
– Не приближайся! – она выставила вперёд руку, когда Серёга чуть не врезался в неё, и со злобой зашептала:
– Не надо орать, и ждать меня под окнами не надо! Понял?
Прядь чёрных волос выбилась из хвоста и упала на её красивое лицо. Серёга продолжал улыбаться и смотрел восторженно на взрослую сестру. Она всучила ему пакет.
– Тут продукты, отнеси домой. Скажи маме, что на днях зайду.
Серёга потянулся взять сестру за руку. Ира сильно ударила его по пальцам.
– Не лапай меня, слышишь! – крикнула она и мелко заозиралась по сторонам, боясь, что кто-нибудь их увидит вместе. Серёга что-то сказал, потирая руку, но продолжал улыбаться сестре. Она поправила на груди тонкий розовый халатик и быстро пошла к своему подъезду, не оборачиваясь. Лакированные тапочки зашлёпали по голым пяткам.
Серёга щурился на яркое солнце. Сперва он смотрел на него открытыми глазами, потом закрыл и на внутренней стороне век поплыли маслянистые узоры, которые Серёга передвигал, вращая глазами. Белые кружки, соединённые между собой прозрачными нитками, кружились в лёгком танце, отталкиваясь от Серёгиных глаз.
В это время его сильно толкнули в спину и при этом вырвали из руки пакет. Он упал на траву, и когда смог сфокусировать обожжённый солнцем взгляд, увидел нескольких ребят старше тех, которые подходили к нему у стола. Их было трое; теперь они распотрошили пакет, вытащили из него помидоры, огурцы и куриные крылья, стали перебрасываться всем этим, а когда продукты падали на землю, они давили их ногами. Серёга поднялся и залепетал с возмущением на обидчиков, побежал в их сторону, высоко подбрасывая ноги, а те ещё сильнее засмеялись и с лёгкостью убежали от него.
– Идиот, идиот! – кричали они, – не догонишь, не достанешь!
В разорванный пакет Серёга пытался сложить раздавленные пыльные помидоры, но те выпадали и разваливались ещё больше. Он выкрикивал что-то обидное, нелепо махал руками, словно бьёт невидимого врага, а потом заплакал и пошёл из двора.
В заборе неработающего детского сада была дыра, через которую все обычно сокращали путь до автобусной остановки. Серёга сидел в беседке и разговаривал сам с собой, что-то усиленно и с возмущением доказывая.
– Будешь конфету?
Сзади тихо подошёл тот мальчик с фингалом и протягивал конфету. Серёга смотрел с недоверием, обычно такие предложения заканчиваются общим смехом, или пустой бумажкой при разворачивании. Но конфету очень хотелось.
