Что послужило последней каплей, переполнившей чашу терпения, Аня
не знала. Как обычно, утро ее началось с завтрака для мужчины, с
которым она уже полгода как жила. Середина декабря на удивление
баловала снегом, а не привычной слякотью, и Аня ненадолго
засмотрелась на кружащие в воздухе снежинки, тяжело вздыхая. Ее
благоверный не слишком-то любил Новый год, поэтому украсить
квартиру наотрез отказался и сообщил, что они летят на Кубу, где
всегда тепло.
Ни скорая поездка, ни мужчина рядом в последний месяц не
радовали Аню. Все стало пресным, жизнь перестала играть красками и
окрасилась всеми оттенками серого — мрачного и угрюмого. Как и
Власов, сморщившийся от первого глотка кофе, который она варила в
ненавистной джезве, обожаемой мужчиной. Она скривила губы,
вспомнив, как Власов расхваливал приобретение, когда они только
начали встречаться. Тогда Аня слушала Олега с обожанием, теперь
закатывала глаза, мысленно называя его занудой. Вот и сейчас он
начал бормотать под нос что-то о вкусе напитка и качестве его
приготовления: то ли корица оказалась недостаточно свежей, то ли
сахара слишком много. Терпения Олега хватило ненадолго, он поднес
чашку к губам, но, вспомнив собственные возмущения, отставил в
сторону и повернулся к девушке, наблюдавшей за картиной с
усмешкой.
— Знаешь, Ань, мы должны поговорить, — серьезно произнес Власов,
и по желвакам, заходившим на щеках, Аня поняла, что решение это
далось Олегу с трудом. Вот только впервые не разделила эмоций и не
сгладила назревающий конфликт, внезапно поняв, что и сама много
чего сказала бы.
— Ты хотя бы кофе допей сначала, — она отвернулась, устремляя
взгляд в окно, и улыбнулась детским играм во дворе. Сейчас она бы
не отказалась от вредного бургера или пиццы, а вот полезный завтрак
из овсяной каши ей претил. В последнее время Аня перестала
завтракать вместе с Власовым, предпочитая прятаться в спальне или
ванной. — Негры в Африке не для того потели, чтобы я выливала кофе
в раковину только потому, что он недостаточно горячий для тебя.
— Вот об этом я и говорю! — Олег резко поднялся с места. Аня
поймала его отражение в стекле, но разворачиваться не спешила. —
Наши отношения стали совсем холодными!
— Никто не виноват в том, что ты решил бегать налево, — голос
звучал ровно, даже отстраненно, так, что Аня сама удивилась, а вот
Власова ее железное спокойствие, казалось, раззадоривало его еще
больше. — Или ты думал, что я не узнаю о твоих похождениях, Власов,
и продолжу верить в задержки в офисе?
— Что ты несешь? Я не изменяю, ты ведь знаешь, — Олег обнял Аню
за плечи и зарылся носом в волосы. Она выдохнула, скорее с
облегчением, чем с грустью, потому что теперь ей не нужно было
признавать очевидное. Власов всегда так себя вел, оказываясь
виноватым.
— Ты говорил о холоде в наших отношениях. Может, вернемся к этой
теме? — окончательно приняв решение поставить огромную точку,
настояла на своем Аня. Не было ни гнева, ни отрицания, ни даже
торга. Эти стадии она незаметно прожила, оставив принятие.
— Да, об этом. Думаю, что наши отношения изжили себя. Нам нужно
расстаться, — Власов отошел на несколько шагов, видимо, думал, что
Аня решит практиковаться в запускании тарелок.
— Хорошо. Только для начала я приму душ. Потом соберу вещи и
уйду. Ключи оставлю соседке, — Аня бросила взгляд на часы, висевшие
над дверью. — Тебе скоро выходить, нехорошо опаздывать на работу, —
она улыбнулась напоследок и ретировалась, ускользнув в коридор.
— Вот об этом я и говорю! Тебе совершенно безразлично! — Власов
бесился. Голос эхом отлетал от стен, наверняка привлекая внимание
соседей. — А ты меня вообще когда-нибудь любила?
Аня выбрала тактику игнорирования и предпочла молчать, не желая
пускаться в бессмысленную полемику. Конечно, она любила Власова, но
сейчас ей казалось, что это было слишком давно: тогда, когда она
отказалась от кофе в пользу ромашкового чая, потому что ей нужно
быть спокойнее, а кофеин вреден для женщин — где Власов нарыл эту
информацию, Аня не знала, но смирилась с решением любимого мужчины.
Теперь она подавила желание высказать все Олегу, но поняла, что
сама виновата во всем, что происходило в ее жизни последние три
года: своими руками опустила себя на дно. И теперь придется
выбираться. Тоже самостоятельно.
