Глава 1. Настоящее: Продюсер
Штатной съемочной группы у нашего небольшого фильма не было. Да и число энтузиастов постоянно менялось, словно в какой-то химической реакции. Но в 2008 году Валентина выложила сценарий и три сопроводительных кадра в Сеть – на всякие там доски объявлений, на «Ютуб»… и число причастных стало расти как на дрожжах. Теперь, живя в Лос-Анджелесе (временно, конечно, я не какой-нибудь король киноиндустрии), я даже не могу точно сказать, от скольких людей слышал: «Мы знакомы/дружим с друзьями друзей тех, кто был на съемочной площадке». На нашей съемочной площадке.
Вот, например, сейчас я пью кофе с одним из продюсеров ремейка «Фильма ужасов». Или это перезагрузка?.. Я точно не уверен, как правильно. Можно ли назвать работу ремейком, если оригинальный фильм, снятый более тридцати лет назад, так и не был показан? Наверное, корректнее все-таки «перезагрузка», но это слово я употребляю совершенно не в том значении, к какому привыкли в Голливуде.
Продюсера зовут Джордж. Вроде бы. Я делаю вид, что не помню его имени: это мелкая месть за наш первый созвон в «Зуме» полгода назад. Пока я торчал в четырех стенах, в душной и тесной квартирке, он гулял по улице, дышал свежим воздухом и наслаждался цветущей вокруг зеленью. Камера ходила ходуном, яркий свет затапливал кадр, а сам продюсер в этих его солнцезащитных очках, казалось, вот-вот закричит: «Я свободен, словно птица в небесах!»
Он начал с извинений и оправданий: мол, ему было просто необходимо выйти на улицу проветриться, поскольку он все утро проторчал в офисе и скоро вернется туда – теперь уже до вечера. Но звучало это все равно как «я снизошел до разговора с мелкой сошкой, но отменять прогулку не стану ни за что».
В общем, откровенно смотрел сверху вниз. У меня было искушение повесить трубку или притвориться, что завис компьютер, но я не стал. Да, на словах я суров, но на самом деле… Я не мог позволить себе упустить даже самый мелкий, самый зыбкий шанс снять этот фильм.
Из почти сплошного монолога продюсера выяснилось, что проекты в жанре ужасов интересуют его исключительно по следующим причинам: «хоррор – круто, горячо, сочно» и «ужасы реального мира слишком мрачны, для студий хотелось бы что-нибудь жизнеутверждающее, поднимающее настроение».
Он был так увлечен своими рассуждениями, что совершенно не обращал на меня внимания. А я тем временем фыркал и закатывал глаза. Но я был для Джорджа лишь обломком затонувшего корабля, сиротливо плывущим по широкой полноводной реке его мыслей. Так что я вообще не думал, что из этого разговора выйдет что-то путное.
Последние пять лет разные продюсеры и директора киностудий просто засыпали меня звонками. Заливались соловьями, мол, полны решимости перезапустить «Фильм ужасов» и ждут меня не дождутся… где-нибудь на мелкой должности с копеечной оплатой и без права на принятие решений. По сути, они надеялись, что так я не смогу никого публично выпороть за отсебятину.
Вот так у нас с моим персонажем нежданно-негаданно образовалась небольшая «фан-база» – очень громкая и требующая внимания. Я велся на их фальшивый энтузиазм, наброски идей (тот же фильм, но в жанре комедии ужасов! тот же фильм, но про подростков из Лос-Анджелеса/Фриско/Атланты! тот же фильм, но с инопланетянином! тот же фильм, но с путешествиями во времени! тот же фильм, но с проблеском надежды!) и обещания поработать, но потом от этих людей не было ни слуху ни духу.
