Основано на реальных событиях
Фантастический рассказ
Отец купил дачу в Нахабино еще в начале восьмидесятых. Наш сосед продавал добротный двухэтажный дом из бруса, обшитый вагонкой поверх утепления на двенадцатисоточном лесистом участке. Дом с печкой, верандой и, что очень важно, рядом с неплохим лесным массивом, где до начала двухтысячных еще водились белые грибы. Вот грибной лес и пленил нас окончательно. Поскребли мы всей семьей по сусекам, немного заняли у родных и друзей, купили.
С тех пор по выходным мы ездили на дачу.
В девяностые от грибного леса ушлые застройщики, занеся кому надо для оформления документов немалые суммы, начали оттяпывать гектары, которые застраивали таунхаусами и коттеджными поселками, так что лоскуты, оставшиеся от прекрасного леса, уже не то что белыми грибами, но и поганками порадовать не могли.
Тропинки от станции «Нахабино» в лесу заасфальтировали, а в начале 20-х годов даже поставили фонари. Так что, некогда грибной лес окончательно превратился в парк.
Мы по привычке называли дачу по платформе «Нахабино», от которой топали полчаса, пока не накопили на машину.
Наш не слишком богатый СНТ на триста участков называется «Энергия», потому что получали его когда-то сотрудники треста «Мосэнерго».
В начале двухтысячных я вышел на пенсию по выслуге, недолго еще поработал на «Неотложке» при районной поликлинике, а поняв, что здоровье уже не железное, оставил московскую квартиру детям и переселился на дачу.
От моих стариков, не перенесших ковид, мне достался бодрый кобелек породы джек-рассел-терьер по кличке Гонза, не глупый и веселый пес.
Занявшись написанием книг, я не забывал два раза в день по часу прогуливать Гонзу в остатках леса. Мы добирались до того края парка, с полчаса смотрели на разворачивающееся строительство еще одного коттеджного поселка, изучали будущие бетонированные подвалы и гаражи, и, оставив необходимые отметины на штабелях стройматериалов, возвращались домой: к камину, письменному столу с компьютером и крепкому чаю.
Получив вечернюю сводку с фронтов от Рыбаря, «полковника Кассада», мы с Гонзой отмечали на карте двигающуюся на запад линию фронта.
Иногда, если приходил достойный гонорар за изданные книги, я отправлял по куар-коду небольшую сумму в какой-нибудь благотворительный фонд на дроны, экипировку или еще что-нибудь нужное бойцам.
Бродя с собакой среди строящихся особняков, я увидел высокого мужчину средних лет в строительной униформе. По его неторопливому обходу замершего к концу рабочего дня строительства я предположил, что это прораб или мастер, осматривающий результаты выполненных работ.
Он же, увидав меня, приблизился, перескакивая по засохшим отвалам глины вдоль разбитой самосвалами дороги.
– Здравствуйте! – произнес он, – А я узнал вас. Ведь это вы написали «Пока едет скорая»?
Черт возьми! Приятно, когда вот так незнакомые люди вдруг узнают на улице. Ведь, если честно, я на это уже не рассчитывал. За десять лет после выхода первого тиража мало кто знал меня в лицо, но многие еще помнили и ценили мои научно-популярные книги.
Я помню, как еще студентом мединститута лет в двадцать, однажды у метро случайно встретил поэта Андрея Дементьева. Я его узнал.
Он по моему лицу понял, что узнан, и мы улыбнулись друг другу, я сказал «Здравствуйте». Он кивнул в ответ, тоже поздоровался, но не остановился. А я видел, что он очень доволен этим мимолетным приветствием узнавшего человека.
Я поздоровался с рабочим, не рассчитывая на продолжение беседы и всем телом показал, что намерен идти дальше, предоставляя и «прорабу» идти своей дорогой. Гонза подлетел к незнакомцу, обнюхал его штаны и ботинки. Мужчина поднял руки, открыв ладони.
