Октябрь
.
Суббота
День, когда кто-то
дважды попал не туда
.
Хоть бы она не заметила.
Хоть бы не заметила.
Но это вряд ли. Чтобы не обратить
внимания на такой косяк, нужно иметь глаза на заднице.
— Ну чё? — прозвучал развязный
голос. — Оставляем так?
Айда поморщилась и зажала пальцами
переносицу. Перед глазами замелькали яркие образы: вот заказчица
придирчиво осматривает комнату, вот останавливается взглядом на
креслах, вот видит их цвет…
Айда встрепенулась, уронила руку и
тяжело вздохнула.
— Нет, переставляй обратно. Это к
свету, — она ткнула пальцем в левое, салатовое, кресло. — Это в
тень, — палец указал на правое.
Такое же. Будто бы такое же, но на
самом деле нет.
— Ты бы определилась, — снова
протянул пацан.
Люк. Его зовут Люк. Айда выгнула
брови и смерила его саркастичным взглядом. Длинная, белобрысая
чёлка, рост рельса и размер ноги не меньше одиннадцатого. Пацан
здесь именно за тем, чтобы таскать мебель. И он ещё
сопротивляется?
— Минус пять фунтов, — Айда
скрестила руки на груди и прищурилась.
— Э-э-э! За что?!
Бедняга. А хотя… нет.
— За трёп, — она мотнула головой в
сторону кресел. — Двигай молча, или будет минус десять.
Люк обреченно поник и развернулся к
злосчастному креслу.
— Бессердечная женщина, —
пробормотал он себе под нос.
Говнюк.
— Минус пятнадцать, — бросила Айда в
широкую спину.
И, отойдя на пару шагов, присела на
край дубового стола. Устало свесив голову, растёрла шею сзади.
Ладно, лишать Люка пятнашки не стоит. «Бессердечная женщина» — это
не «ведьма», «кобра», «язва» или что-то типа того. Она и в самом
деле в десятый раз двигает долбаные кресла, и пацан тут совершенно
ни при чём.
Сама же виновата. Это у неё глаза на
заднице. Иначе не объяснить, как она умудрилась обтянуть два кресла
из одного комплекта тканями разного оттенка. Салатовым и
немного-другим-салатовым. Дерьмо! Заказчица будет в бешенстве. Она
этого, конечно, не покажет, но с типично английской милой улыбкой
попросит «придумать что-нибудь еще». А ведь это и так уже третья
переделка несчастной гостиной…
— Ну чё, как? — в сознание проник
голос Люка.
Айда вскинула голову и обшарила
комнату взглядом. Мебель успела переместиться: теперь кресло
потемнее стояло возле окна и освещалось солнечными лучами, а кресло
посветлее переместилось в тень. Возможно, если не присматриваться,
пронесёт. Да и под окном ткань выгорит, оттенки сравняются…
Боже, кого она обманывает?
— Айда? — снова подал голос Люк.
Она прикусила губу и взъерошила
короткие тёмные волосы. Усталость уже дала о себе знать: эта
комната сегодня отняла слишком много времени. А, чёрт с ней!
Хватит.
— Оставляй, — Айда вяло отмахнулась
и уронила руку. Люк возвёл благодарный взгляд к потолку. — Теперь
тащи ковёр и торшер, — добавила она.
Облом.
— Мать твою, — шикнул пацан.
— Ты что-то сказал?
— Может, перерыв? — его взгляд
сделался несчастным.
Айда оттолкнулась от стола и
двинулась к окну.
— Тащи ковёр, Люси, и не плачь, —
она шлёпнула пацана по плечу и рухнула в более тёмное кресло,
закинув ногу на ногу. — Осталось немного, и поедешь домой, к
маме.
Он тяжело вздохнул, развернулся и
неспешно вышел из комнаты. Не сказать, что он уработался за
сегодня, но слушать команды тирана может быть утомительно. Хотя с
этой долбаной гостиной и правда осталось повозиться совсем немного.
Развесить картины, расставить безделушки на полки, раскатать ковёр…
И помолиться, чтобы никто не заметил разные ткани кресел.
Айда откинулась на мягкую спинку и
уставилась в окно: октябрьское солнце уже стремилось спрятаться за
крыши домов, рассеивая последние яркие лучи сквозь желтеющую
листву. Пора бы оказаться дома, в пенной ванне с бокалом красного
полусухого…
А впереди еще переклейка обоев на
одной стене в гостевой комнате («Я захотела, чтобы эта стена
отличалась от остальных!») и обустройство спальни («Ужасная мебель,
просто ужасная. У его бывшей вообще не было вкуса!»). Но не
сегодня, конечно. Взявшись за этот заказ, Айда не думала, что будет
так сложно. Заказчица — Лилли — произвела впечатление избалованной,
требовательной мегеры еще когда захотела увидеть проект дизайна вне
очереди, но даже тогда Айда не послала её в задницу. Хотя могла
бы.
