Я смотрела на портрет, глядя с какой нежностью художник
изобразил золотые локоны, ярко-голубые глаза, изумительный изгиб
бровей и нежно-голубой камзол с серебристой изморозью вышивки. На
голове у него, сверкающая самоцветами корона. Она лежит на черном
бархате подушки, а я каждый раз провожу пальцами по ней, лаская ее
и улыбаясь сквозь слезы.
- Любимый, - шепчу я, целуя свои пальцы и прикасаясь к
губам портрета. – Анри…
У меня вырвался глубокий вздох, а к глазам подступили
слезы. Мои пальцы гладили шершавую краску, ласкали нарисованные
губы, а сердце снова и снова медленно умирало, как умирало в ту
ночь, когда я прижимала к губам его холодную руку. Перед глазами
было бледное лицо, которому придворный лекарь закрывал глаза. Я
помню, как не позволяла приближаться к нему, кричала и плакала,
чтобы не забирали его…
- Ваше Величество! – на меня смотрели уставшие глаза
лекаря в паутинке старческих морщин. – Ваше Величество! Он
умер!
- Он не мог умереть! – рыдала я, ложась рядом с ним и
целуя его холодные губы. – Он не мог…
- Ваше Величество! – я слышала голоса, но мне было все
равно. Я умоляла его сердце забиться. Я до конца верила в чудо,
лежа в свадебном платье рядом с любимым. – Мы должны его
забрать…
Не знаю, сколько дней прошло, не знаю сколько часов. Я
перестала считать время в тот момент, когда любимое сердце
остановилось.
- Тише, девочка, тише, - кормилица прижимала меня к
своей пышной груди. – Полно тебе…
- Сначала папа… Потом мама… Потом… Потом Анри… - шептала
я, чувствуя знакомый с детства запах, а теплые большие руки гладили
меня по волосам.
Тем временем слуги попытались его унести, но я
бросилась, заграждая им путь.
- Я хочу, чтобы вы меня похоронили вместе с ним! – в
отчаянии закричала я, глядя на белую руку с перстнем, который я
подарила ему перед свадьбой.
- Вы не должны умирать, - шептали мне, а я чувствовала,
как меня удерживают за плечи. – Не должны… Вы нужны вашему
королевству…
- Анри, - снова прошептала я, чувствуя, как давит мне
черный воротник с белой камеей. – Анри… Я никогда не буду
принадлежать никому… И пусть свадьба сорвалась, но на моих губах
все еще стынет тот самый поцелуй… Единственный, который остался
навсегда в моем сердце…
Возле портрета стояла ваза с роскошными цветами, по
которым я провела рукой, вдыхая их сладкий, как тот самый поцелуй,
аромат. Точно такие же цветы, он подарил мне на свадьбе. Точно
такой же букет… Несколько цветов поникло.
- Прости, прости… - шептала я, держа на ладони
осыпавшиеся лепестки. – Прости, любимый! Сейчас все заменят! А ну
быстро иди сюда!!!
В дверь влетела молодая служанка со следами оспы на
лице.
- Это что за вид? – ужаснулась я, глядя на ее декольте.
– Ты что себе позволяешь! Это что за распутство! Ты должна хранить
свою любовь и красоту, а не показывать ее всем! Быстро переоделась
и заменила цветы!
Она посмотрела на портрет, взяла в руки вазу и унесла
ее, прикрывая букетом свою белую грудь.
- Прости, любовь моя, - шептала я, снова и снова с
улыбкой прикасаясь к портрету. – Сейчас тебе принесут самые
красивые цветы… Знаешь, в нашем саду расцвели белый амадеи…
Белоснежные и чистые… Я сегодня любовалась с утра… И думала о
тебе…
Я взяла листок бумаги, обмакнула перо в чернильницу и
стала писать.
«Милый, любимый и единственный навсегда! Ты знаешь, что
в этом мире нет никого дороже тебя! И я верю в то, что однажды мы
будем с тобой вместе. Хоть все сроки и прошли, но я все еще ношу
траур по тебе. Пусть все говорят, что это – траур, для меня это –
знак той самой чистой любви, идущей от самого сердца. Мне кажется,
что нет любви чище, прекрасней и светлее, чем эта… Даже в темные
времена, я всегда думаю о тебе. Ты несешь свет даже тогда, когда
вокруг сгущается тьма. Тьма опять сгущается над нами, но я живу
ради тебя… На Ноар надвигается буря… Война… Вильгельм и Эдвин
затеяли войну. А поскольку Ноар находит между, они ищут союза. Они
не хотят воевать на своей территории, сеять разрушения среди своих
земель… И сейчас мы под угрозой… Любимый, если бы ты знал, как мне
сейчас тяжело, но я знаю, что даже в эти страшные времена, ты
всегда со мной. Мое сердце бьется за нас двоих… Люблю тебя,
Лаура».
