ISBN:9798230819301
Отче наш, сущий на небесах, да святится имя Твое,
да приидет Царствие Твое, да будет воля Твоя и на земле, как на небе.
Хлеб наш насущный дай нам на сей день,
и прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим,
и не введи нас в искушение, но избавь нас от лукавого.
Декабрь 1941 года.
Монах Петя не двигался. Он даже не думал. Пот медленно капал с его лба. Всё вокруг было пронизано секретностью и спешкой. На улице всё ещё был день, но в сталинском подземном бункере в центре Москвы царил тихий мрак. Петя представлял, как на Востоке появляется луна и как редкие звёзды проступают на бледной синеве неба.
Хотя его терзали бесчисленные мысли, монах Петя был погружён в терпкую благость бесконечности. Он чувствовал, как в нём занимается та тёмная заря – надежда, если слово «надежда» вообще может быть применимо к грохоту немецких орудий, отдающемуся эхом по Москве.
Сейчас ему казалось, что он избежал всякой опасности, находясь на глубине 150 метров под землёй. То, что придавало этому измученному монаху какую-то странную прелесть в этот момент спокойствия, который он переживал, – это глубокий мир и на земле, и на небе. Слышался только звук вентилятора, нагнетающего свежий воздух с поверхности. Этот звук был ровным, а его гул оставался почти незаметным, переходя в привычку.
Он выпрямился. Свёрток в его руках становился всё тяжелее и тяжелее. Его взгляд был странным и неподвижным. Он смотрел на большие, белые двери, на которых сияла красная пятиконечная звезда. За этими дверями происходило что-то необычное…
Была зима 1941 года. Немцы приближались к Москве. Россия находилась на грани гибели. В те дни почти никто не верил в победу. Горожане видели вокруг только крах. Повсюду царили паника и хаос, страх и отчаяние. Сталин стянул дивизии для обороны Москвы, вспоминая многие из них по памяти, а затем лично обзванивал их командиров. Сотрудники НКВД высыпали на улицы, расстреливали дезертиров, даже дворников, которые пытались сбежать. Было принято решение остаться и сражаться. «Само присутствие Сталина в Москве, – говорил лидер Коминтерна Димитров, – стоило одной сильной армии». Конец колебания придал Сталину бодрости. Когда один комиссар позвонил обсудить эвакуацию на восток, Сталин перебил его:
– Узнай, есть ли у ваших товарищей лопаты.
– Простите, товарищ Сталин?
– Есть ли у них лопаты?
Комиссар спросил у кого-то: «Есть у вас лопаты?»
– Какие лопаты, товарищ Сталин – обычные или какие-то другие?
– Не имеет значения.
– Да, лопаты есть. Что с ними делать?
– Скажите своим товарищам, – спокойно ответил Сталин, – пусть возьмут лопаты и выроют себе могилы. Мы не оставляем Москву. И они не уйдут…
Немецкие танки всё ещё продвигались по мёрзлому снегу, и Москве грозило окружение. У Жукова больше не было резервов. С июня Сталин потерял три миллиона солдат. Его знаменитый маленький кожаный блокнот был буквально пуст. Как деспотичный хозяин лавки с помощью своего толстого сына-бухгалтера, Сталин ревниво берег свои тайные резервы, а Маленков сидел рядом с ним и считал их. Когда Сталин спросил одного генерала, что могло бы спасти Москву, тот ответил: «Резервы».
– Каждый идиот, – вспылил Сталин, – сумел бы защитить город с резервами. – Он великодушно дал генералу пятнадцать танков, на что Маленков заметил, что это всё, что осталось. Ужасает то, что огромная армия этой необъятной империи за несколько месяцев сократилась до пятнадцати танков.
Информационная служба Третьего рейха в Берлине сообщила, что Россия «кончена», но железная и бережливая манера Сталина распоряжаться резервами в сочетании с жестокой и мастерской манерой Жукова сражаться оставляла свой отпечаток на немцах. Их техника ломалась на льду и в грязи, а люди выматывались и замерзали. Они снова остановились для подготовки последнего удара, уверенные, что Сталин исчерпал все свои ресурсы. Но в его кожаном блокноте была одна страница, которую они забыли.
