Я всегда считал себя человеком здравомыслящим. Привидения, демоны, голоса в голове – всё это казалось мне плодом больного воображения или сюжетом для дешёвых, фильмов ужасов. Поэтому, когда после развода мне срочно понадобилось новое жильё, а бюджет был ограничен, объявление о сдаче квартиры по смехотворно низкой цене показалось подарком судьбы.
Но обо всём по порядку. Чтобы понять, как я оказался в этой ситуации, нужно вернуться немного назад.
Меня зовут Виктор Смирнов, мне 34 года, и последние восемь лет я работал архитектором в престижной фирме. До того, как моя жена Наталья забрала кота и половину мебели, оставив мне только коллекцию книг по готической архитектуре и старый набор инструментов.
И вот, оставив позади воспоминания о прежней жизни, я оказался перед дверью своего нового убежища − места, которое, как я тогда ещё не знал, хранило куда больше, чем просто слои пыли.
Дом оказался старым, но солидным − кирпичная пятиэтажка советских времён с массивными стенами и высокими потолками. Когда я впервые переступил порог своей новой квартиры с двумя чемоданами одежды и коробкой книг, меня встретил затхлый запах, будто кто-то намеренно держал здесь окна закрытыми последние двадцать лет. «Это просто от долгого простоя», − успокоил себя я, ставя на кухонный стол бутылку дешёвого вина, купленную по дороге.
Первые дни прошли в привычных хлопотах: утренний кофе из старой турки (единственной, что Наталья не забрала), поиск ближайшей дешёвой столовой и попытки наладить работу интернета. В перерывах между звонками клиентам я расставлял книги по полкам, каждый раз замечая, как пыль въелась в паркет так, что даже после трёх уборок пол оставался сероватым.
Казалось, всё постепенно налаживается, и я даже начал привыкать к этому дому… пока не произошло нечто, заставившее меня усомниться в своём здравомыслии.
Но уже в среду, когда я допоздна засиделся над чертежами, я впервые почувствовал это − ощущение, будто кто-то стоит за спиной, когда ты один в комнате.
Я обернулся к балконной двери, за которой мерцали редкие огни спального района, и вдруг заметил, что моё дыхание стало видимым, хотя батареи грели исправно. Белесый пар вырывался изо рта короткими клубами, словно в промёрзшем подвале, а не в тёплой квартире. Я резко дёрнул шнурок шторы, закрыв тёмное стекло – вдруг это просто сквозняк? Но окна были плотно заперты…
Утро не принесло облегчения. Напротив, я обнаружил первую странность. Моя зубная щётка, которую я всегда оставлял в стакане справа от раковины, лежала на полу в углу ванной. «Наверное, упала», – пробормотал я, хотя прекрасно помнил, как аккуратно поставил её вечером после чистки зубов. Ледяной комок начал формироваться в животе, но я решил не придавать значения.
Однако день только начинался. Перед важным звонком заказчику я не нашёл свои часы – те самые серебряные «Полёт», подарок отца на защиту диплома. Они всегда лежали на тумбочке, как памятный талисман.
«Чёрт!», – прошипел я, перерывая стопки бумаг с эскизами. Бумаги летели на пол, карандаши рассыпались, но часов не было. Я обыскал всю квартиру, заглянул даже в холодильник (на всякий случай), но они будто испарились. По спине пробежали мурашки – такое ощущение, что кто-то намеренно проверял мою реакцию.
Странности накапливались как снежный ком. Вечером, когда я разогревал в микроволновке купленный в столовой борщ, из вентиляционного отверстия на кухне донёсся лёгкий шелест, будто кто-то провёл пальцами по бумаге. Я замер с тарелкой в руках. Звук повторился – на этот раз чётче.
Сердце бешено заколотилось, когда я наклонился к решётке. Чёрная дыра вентиляции пахла пылью и чем-то ещё… затхлым, как в подвале. «Воображение», – сказал я себе вслух, но голос прозвучал неуверенно даже в моих ушах. Микроволновка пискнула, заставив меня вздрогнуть – борщ уже остыл, а я так и не притронулся к еде. Я убрал холодную тарелку в холодильник, понимая, что аппетита всё равно нет. В ту ночь я долго ворочался в кровати, прислушиваясь к каждому скрипу паркета. Казалось, тишина в квартире стала какой-то… настороженной. Как будто дом затаил дыхание вместе со мной.
