Старый "ПАЗ" уже больше часа подпрыгивал на ухабах разбитой сельской дороги, увозя компанию студентов подальше от городской суеты. Последние полчаса за окном мелькала одна и та же картина – плотная стена вековых сосен, изредка разбавленная кривыми берёзами. Даже их тень не спасала от духоты, набившейся в салон. Шумные на подъёме ребята постепенно притихли, экономя силы и кислород. Все, кроме одного человека.
В самом конце автобуса, откинувшись на сиденье и положив длинные ноги на соседнее место, сидела Татьяна Сафронова, или просто Гюрза.
Прозвище прилипло к ней ещё в школе и держалось мёртвой хваткой. На первый взгляд – совершенно незаслуженно. Высокая, с плавными линиями тела, напоминающими изгибы танцующей змеи, она притягивала взгляды. Золотистые волосы ниспадали по плечам, светлая кожа с лёгким румянцем и странные глаза – зелёные, с золотистыми искорками, будто подсвеченные изнутри. Когда она злилась (а это случалось часто), зрачки сужались, делая взгляд совсем змеиным.
– Гюрза не кусается просто так, – предупреждали новичков. – Но если уж укусит…
И ведь кусалась. Остроумно, метко, с убийственной точностью попадая в самые больные места. Её язвительные замечания разлетались по колледжу быстрее мемов в пабликах. Однокурсники побаивались её, преподаватели вздыхали, но терпели – потому что за внешней колкостью скрывался редкий ум. Гюрза могла разнести человека в пух и прах на паре, а вечером помочь тому же человеку с курсовой – просто потому, что ей стало скучно.
– Ты почему Гюрза? – как-то спросил её самый глупый (или самый смелый) парень на потоке.
– Потому что все боятся, пока не узнают получше, – ответила она, впервые без привычной усмешки.
Её мать, Евгения Александровна, давно махнула рукой на дочь. "Хоть не наркоманка, хоть не беременна в шестнадцать – уже хорошо", – говорила она соседкам. Может, поэтому Таня цеплялась за своё прозвище – оно было как панцирь. Кто станет ждать чего-то хорошего от Гюрзы? А значит, и разочаровать никого не сможешь…
Татьяна Сафронова, она же Гюрза, скривилась, когда "ПАЗ" в очередной раз подбросило на ухабе.
– Ну и дыра, – промелькнуло у неё в голове, пока она смотрела в окно на бесконечные сосны.
– Расслабься, змеюка, мы же празднуем! Диплом-то защитили, теперь можно и оторваться, – Султан ухмыльнулся, сунув ей бутылку, явно с "огненной водой".
– Оторвёмся, да, – фыркнула она, но бутылку взяла. В конце концов, не каждый день заканчиваешь этот дурдом. Да и компания подобралась более-менее – не самые отвратительные люди с потока.
Её взгляд упёрся в близнецов.
– Виталик и Олеся, блять… Два мученика науки с красными дипломами, – мысленно усмехнулась она, наблюдая, как Олеся что-то яростно шепчет брату.
Ах да, тот случай на выпускном… Гюрза ехидно улыбнулась, вспоминая, как Виталик краснел и заикался наутро:
– Значит, мы теперь… вместе?
Её ответ – громкий хохот и "Спасибо, что развлёк меня, ботаник" – явно въелся ему в мозг навсегда.
– Вы вообще зачем поехали, если знали, что я буду? – громко спросила она.
Пусть злятся. Хотя если честно, ему бы только на пользу – хоть какие-то эмоции, кроме страха перед контрольными.
За близнецами, развалившись в кресле и потягивая "Pepsi" из жестяной банки, восседал Григорий Греков по кличке Султан. Крепкий, с хищными чертами лица, он на первом курсе умудрился крутить сразу три романа – и самое забавное, что когда девчонки раскрыли его, они не просто не послали его к чёрту, а устроили драку за право обладания этим мудаком. В итоге Султан бросил всех троих – и тут же закрутил с Гюрзой.
Месяц отношений – личный рекорд, – усмехнулась про себя Татьяна. Они тогда расстались без скандала – просто надоели друг другу. Как ни странно, это были её единственные "серьёзные" отношения за все годы.
