Рододендроны – алые зарницы, на горном склоне словно искры,
В них страсти жар, что в сердце длится, среди гранитной серой сырости.
Эдельвейсы – звёзды гор, в скалы исполинские ввинчены навечно,
И взгляд прохожих умиляют, в долинах снежных, словно лепка.
Игривый ветер, дух гор свободный, коснувшись лепестков, как бы скользя,
Разносит аромат, пленящий слух, над сонными долинами лугов.
Здесь время замирает в одночасье, стирая грани между явью, сном,
И каждый лепесток, даря сиянье, вещает тайны древние о том.
За гранью здешних видимых пределов, где скалы шепчут голосом старинным,
В сплетении снов, небес безбрежных дел, душа находит свой приют невинный.
В бутоне каждом искра надежды брезжит, восторгов светлый огонек летит,
Сквозь камень серый, вдаль он нежно реет, туда, где вечный зов звучит.
И шепчет камень о годах былых, о временах, когда гиганты строили,
Как горы из глубин морских росли, и бриллианты в недрах схоронили.
В кристальном льду застыла грусть тех дней, ушедших навсегда, как сновиденье,
Но сильный куст пробьется к вышине, любви являя всем знаменье.
Изящный танец лепестков в ветрах, как сказка греет сердце нам сквозь слезы,
Напоминая, что в наших земных делах, прекрасна жизнь, но чувствует угрозы.
Цветы – посланники небес святых, в суровом мире этих гор,
Даруют радость, рассеивают миг, и отгоняют этот злой укор.
Здесь каждый вздох – как откровение свыше, и каждый взгляд – внезапное прозренье,
В игре теней и света ты услышишь, приятное вечное озаренье.
Рододендроны – факелы любви горячей, эдельвейсы – звезд надежды в синей мгле,
В симфонии зари, судьбой удачной, мы отыскали все ответы на земле.
И шепчет камень древнюю печаль, о той любви, что некогда пылала,
О страсти, пробуждавшей водопад, чья мощь над миром эхом грохотала.
И горы внемлют в сумрачной ночи, тоску былого чувства ощущая.
Там рододендроны, как кровь, ярки, в безумном танце пламя разжигали,
И клятвы верности, как дым легки, влюбленные безумно повторяли.
Игривый лучик, солнца луч звенящий, коснувшись лепестков, как бы случайно,
Разбудит грусть, как эхо дальней, томной, и разольет восторг неизъяснимо, безответно.
Здесь миг – как откровение свыше, как светлый храм вдали снегов, здесь вздох – как песнь небесного привета,
В объятьях гор найдем мы тишь, покой, душа здесь обретет спасение от ответа.
Исполинские пейзажи – немые стражи безмолвной вечности, застывшие в каменном величии, хранят тайны ушедших эпох под равнодушным, но всевидящим оком небес. Колосс времен, канувший в Лету, оставил лишь призрачный отблеск былого величия в мимолетном сознании потомков.
Ветры, словно призрачные менестрели, разлетаются эхом по изломанным пикам, шепча саги о титанах, чьи имена развеяны прахом забвения. Могучие скалы, изваяния самой вечности, вздымаются ввысь, пронзая облака, словно окаменевшие гребни яростного океана, застывшие навеки в порыве безудержной стихии. В их израненных трещинах и зияющих расселинах робко пробиваются хрупкие побеги жизни, цепляясь за жалкие крохи земли, – безмолвное свидетельство неумолимой силы природы, что способна прорасти сквозь самые суровые объятия камня.
У подножия этих каменных исполинов раскинулась долина, погруженная в сумрак застывшего времени, где среди безмолвных стражей минувших дней дремлют руины древних городов, погребенные под саваном пепла и забвения. Лишь изъеденные ветрами, словно временем источенные зубы, арки и полуразрушенные башни пронзают свинцовое небо, как призрачные воспоминания о былом величии и тщете человеческих амбиций.
