Пролог
— Лови ее!
Резкий окрик распугивает стаю птиц,
нагнав меня в спину. Я несусь по заросшей тропе среди деревьев.
Сухие ветки цепляются за юбку, пытаясь меня остановить. Приходится
ее приподнять, игнорируя острые шипы кустарников и травы, больно
царапающие голые ноги. Стучащее где-то в горле сердце не позволяет
надолго задумываться о таких мелочах. Страх пульсирует по венам,
разгоняемый биением крови, а в голове горит только одна мысль: «Я
должна убежать, должна спрятаться, иначе...»
Что будет, если они меня догонят,
страшно и представить. Эта неизвестность пугает сильнее, чем крики
догоняющих меня парней.
Вдох!
Они уже совсем рядом.
Выдох!
Я боюсь обернуться, но слышу, что
они уже совсем близко. Боже, спаси...
Рассыпавшиеся по плечам спутанные
пряди все чаще цепляются за еловые ветви. Даже животные
попрятались, инстинктивно предчувствуя опасность. И я остаюсь один
на один со своим страхом. Но не позволяю себе сдаться. Я понимаю,
что мне не убежать, что спасения нет. Голова кружится от осознания
того, что они вот-вот меня нагонят, как волки зайца. И я, будто в
подтверждение этому, слышу насмешливые крики:
— Амедеа, остановись, все равно не
убежишь! Иди к нам по-хорошему!
Громкое эхо страшных слов
распугивает птиц с одной из берез. Тихий застывший лес не слышит
моего крика о помощи. Но я даю себе обещание: ни за что не стану
просить пощады, даже оказавшись в их руках, даже на грани смерти.
Ни за что! Спасения ждать неоткуда, а мои мольбы только раззадорят
преследователей. В ушах стоит звон, и только сбившееся дыхание
отмеряет секунды до падения без сил.
И вот мои ноги подкашиваются, и я
падаю на мягкий мох. Закрываю глаза и готовлюсь к атаке. Однако ее
не последовало. Только оглушительная тишина, в которой
единственными звуком остается мое дрожащее дыхание и бешеный стук
сердца, отдающий в ушах. Открываю глаза, но никого не вижу. Это
новая игра? Я задыхаюсь, взгляд мутнеет, а гул в ушах заглушает все
звуки. Что ж, может, это и хорошо — хотя бы ничего не почувствую,
раз уж надежды все равно нет.
В один миг все меркнет, и меня
накрывает темнота.
Сквозь дрожащие ресницы проглядывал
свет любопытной луны, но разбудил меня совсем не он. Дивные звуки
музыки — кажется, это была скрипка — плавящей душу мелодией
пробирались внутрь моего затуманенного ума и выдергивали из
темноты, спасая от забвения. Я резко открыла глаза, вспомнив погоню
и то, как приготовилась к худшему, потерявшись в лесу. Судя по
всему, меня не нашли. Я села и огляделась. Ночной лес жил своей
жизнью, но сейчас притих, будто бы ждал от меня каких-то действий.
Одна лишь плывущая музыка разбавляла тишину, звала за собой,
манила, словно призрак. Среди еловых пик на звездном синем небе
ясный лик луны освещал темный, загадочный лес. Я поднялась,
отряхнула юбку от сухих веток и посмотрела по сторонам. Тропа
затерялась. Неузнаваемая местность среди высоких елей и кустов
папоротника пытала тишиной. Сердце забилось чаще, гоняя кровь по
телу вместе со страшной мыслью: «Я заблудилась».
Я вдруг поняла, что даже музыка,
разбудившая меня, прекратилась. Стало еще страшнее. До чего же
паршиво. Что ж теперь делать? Если бы этот мерзкий Джордж со своими
дружками не увязался за мной, я бы не заблудилась среди ночи в
лесу. И что они постоянно от меня хотят? Ну да, я выглядела не так,
как другие девушки. Не могла похвастаться черными косами и темными
глазами. Вся моя внешность, казалось, лишена красок. Но разве это
повод, чтобы донимать меня? Я и так все детство терпела их
насмешки, а потом плакала по ночам в подушку. К тринадцати годам я
поняла, что пока сама за себя не заступлюсь, так и буду терпеть
измывательства. И примерно с того возраста я училась драться.
Иногда выходило лучше, чем у парней. Не по-женски, согласна, но
когда ты сирота, надеяться не на кого.
