– Беги, Кира. Но от нас не
сбежать.
Именно это я и делаю. Стараюсь
добраться до конца леса, выскочить на проезжую часть. За спиной
доносится вой, хрустят ветки под тяжелыми ботинками.
Несусь вперёд, а кажется, что никуда
не двигаюсь. Меня загоняют в чащу леса, а я позволяю. Потому что
знаю заранее, что мне не спастись. В темноте дороги не разобрать,
где преследующие мужчины – тоже.
Мир кружится, сливается в
неразличимое пятно.
Я падаю на поворотах, спотыкаюсь о
корни дерева, лечу вниз раз за разом. Пока не падаю в последний
раз, прямиком в жаркие объятия.
– Попалась, - уха касаются губы,
расплывающиеся в улыбке. Скользят ниже, прикусывая кожу. – Куда же
ты бежала, Кира?
– К тебе…
Я не знаю его имени, оно вертится на
языке, но никак не всплывает. Всё такое туманное, будто перепила в
баре с ребятами после соревнований. Но нет. Я просто шла…
Откуда?
– Всё хорошо? – у него мягкий голос,
вкрадчивый. Заставляется всматриваться в голубые глаза. Там ещё
слабые проблески зеленого есть. В темноте этого не видно, но я
помню. – Не бойся меня, Кир.
– Не боюсь.
Как вообще можно бояться, когда в
его руках так спокойно? Прижимаюсь к парню, его колючая щетина
трётся о лицо. А шеи касаются тёплые губы, оставляя укус, смешанный
с короткой вспышкой боли.
– Тише, - голос другого мужчины,
старше, серьезнее, спускается вдоль тела. Которое реагирует на
приказ. – Прекращай бежать от нас. Ты принадлежишь нам.
Их руки скользят по телу, задевают
край футболку. На улице апрель, а мне дико жарко. Зажатой между
двух мужски тел не может быть холодно. Плавлюсь от касаний, как
чьи-то пальцы оттягивают край леггинсов.
Воздух словно трещит вокруг,
подстёгивая к действиям. Откидываюсь на грудь мужчины, притягиваю к
себе парня. Кажется, что если я сейчас их не поцелую, то просто
умру.
Что-то внутри скребётся, просится к
ним. Прикоснуться, попробовать чужие губы на вкус. И я поддаюсь
этому порыву, зарываюсь в русые волосы мужчины.
Одного из.
В темноте не различаю где кто. Они
кружат вокруг меня, прикасаются по очереди, целуют. Ощущение, что
внутри натягивают леску или нить, обвязывают все внутренности и
тянут, втягивая из меня короткий стон.
– Кира, - один из них тянет моё имя,
пока другой сжимает бёдра пальцами, спускается ниже, надавливая
между ног. – Вот так, не сдерживай себя.
А у меня и не получается сдерживать.
Это невозможно, когда пальцы давят на клитор сквозь ткань,
ускоряются, заставляя меня выгибаться. Мой всхлип разрывает тишину,
прося большего.
– Какая громкая пара нам досталась.
Хорошая такая.
Их шепот кажется гипнозом, который
заставляет не сопротивляться, позволить скользнуть пальцами в мои
трусики, коснуться влаги. Возбуждение проходится острием по нервам,
выкручивая наизнанку.
– Не сдерживайся, покажи, как тебе
хорошо. И будет лучше.
– Когда?
Они ведь играют со мной, касаются
едва, а их поцелуи – лишь брызги воды в знойное лето. Не помогает,
только сильнее распаляет. Выбивает мысли, воздух превращается в
пар.
И я задыхаюсь.
На грани, когда пальцы мужчины
вот-вот толкнутся в меня. Хорошо, правильно. Ощущение, что это
именно то, что должно было произойти. Уже давно.
Мне больно от ожидания, от
невозможности получить разрядку. Надо вот совсем немного, а мужчины
не дают. Растягивают удовольствие, пытают меня сладкой
медлительностью.
– Когда? – повторяю с напором, всё
плывёт, а я не падаю лишь из-за их рук. – Когда?
– Когда ты перестанешь бежать,
Кира.
– Что?
– Кира!
Я пытаюсь вспомнить, как дышать, но
лёгкие ушли в утиль. Как и мозги, которые напоминают вату. Голова
разрывается, виски простреливает вспышками боли.
– Кира! – реагирую на голос Оли,
соседки по комнате. – Ты кричала. Опять кошмар?
