Тонкая игла легко выскользнула из синеватой вены. Ватка, слегка
смоченная салициловым спиртом, уверенно легла на место укола,
прижатая к дряблой морщинистой коже сильным девичьим пальцем с
коротким круглым ногтем.
– Сгибаем локоть, держим крепко.
Хорошо держим, а то опять синяк будет! – скомандовала Кристина
своей последней на сегодня пациентке.
– Ох, и легкая же у тебя рука,
Кристиночка! – Вера Ивановна чуть заискивающе улыбнулась.
Отблагодарить участковую медсестру старушке, как всегда, было
нечем, кроме искренних слов.
Впрочем, Кристина ни на что кроме
«спасибо, деточка», и не рассчитывала: знала, что одинокой
пенсионерке приходится трудно. Почти все, что выдавало государство
за полвека работы, уходило на оплату коммунальных услуг. Остатков
едва хватало на жизнь впроголодь.
– Как самочувствие, Вера Ивановна?
Голова не кружится? Может, давление измерим еще разок? – мягко
улыбнулась девушка.
– Нет-нет, что ты! Все хорошо,
деточка! – Вера Ивановна засуетилась, поправляя воротничок халата,
попыталась присесть.
– Вы лежите, Вера Ивановна! –
мягкость Кристины тут же сменилась строгостью. – Сколько раз вам
говорить? После инъекции лучше полчасика полежать.
– Да я лежу, лежу. А ты иди, милая,
чайник поставь. Заварку-то я уже настояла, останется только по
чашкам разлить, кипяточком свежим разбавить – и можно будет
почаевничать.
Вера Ивановна с надеждой смотрела на
любимую медсестричку: эта девочка единственная никогда не спешила
уходить, могла и посидеть, и поговорить по душам. Иногда даже сама
приносила с собой к чаю то ватрушки, то печенье, а то и шоколадку,
которой угостил кто-то из более состоятельных пациентов.
– Простите, Вера Ивановна. Сегодня
чай без меня пить будете: спешу я, – проворно разбирая шприц,
отказалась Кристина. – Не хотела расстраивать, поэтому не говорила
раньше: я сегодня последний раз к вам пришла. Увольняюсь. Так что
даже хорошо, что мы с вами как раз пятый укольчик сегодня
поставили, не придется сразу к другой медсестре привыкать.
Вера Ивановна расстроилась. У нее
даже глаза заслезились.
– Значит, нашла себе место получше,
деточка? Ну, пусть тебе повезет с новой работой. И то правда:
сколько тебе в поликлинике нашей сидеть, с твоей-то
квалификацией?
– Спасибо на добром слове, Вера
Ивановна. – Кристина вздохнула: расставаться и прощаться она не
умела. Каждый раз расстраивалась так, будто кого-то родного теряет.
– Если вы не против, я, может, просто так забегу когда-нибудь к вам
на чай, хорошо?
– Забегай, Кристиночка! Конечно,
забегай! Ты же знаешь: я всегда дома!
Старушка все ж не выдержала, встала с
дивана, пошла провожать гостью до дверей.
Кристина обулась в сапожки-валенки,
надела теплый пуховик, повесила через плечо вместительную сумку, в
которой, помимо стандартного женского набора, умещались еще и
мешочки с растворами, и одноразовые шприцы, и коробочки со
стеклянными ампулами.
– Ну, всего доброго, Вера Ивановна.
Держитесь, не болейте, – попрощалась она и выскользнула за
дверь.
– И тебе удачи, Кристиночка, –
старушка проводила любимую медсестру вздохом, полным сожаления:
опыт подсказывал пожилой женщине, что Кристину она больше не
увидит. – Будь счастлива, детка...
***
Кристина пешком, чтобы не ждать лифта, сбежала с четвертого
этажа. Подняла воротник повыше и вышла из подъезда в ранние
ноябрьские сумерки. Миновала несколько плохо освещенных дворов,
успешно избежав неприятных встреч с подвыпившими гражданами разного
возраста, но известного пола. Подъехала пару остановок на автобусе,
а затем нырнула в метро.
Уже завтра ей предстоит выйти на новую работу – она устроилась
процедурной сестрой в частную клинику. Чтобы произвести на новый
коллектив благоприятное впечатление, девушка решила немного
обновить гардероб, и теперь ехала в ближайший торговый центр, где
как раз объявили распродажу прошлогодней коллекции.
