— Да я скорее за гаргулью замуж выйду, чем за этого старого
хрыча! — срываю голос, не понимая, как родители могут со мной так
поступать.
В глазах всё расплывается от слёз,
когда я сталкиваюсь с равнодушным взглядом отца и алчным матери.
Ждут не дождутся, когда меня заберут, чтобы сделать идеальную
постельную игрушку для императора, а им отдадут обещанную денежную
награду.
— Инга, прекрати орать. Соседи
смотрят! — шипит мать.
Отец стоит ближе и держит на
вытянутой руке сумку, в которую собрали мои вещи. Понятия не имею,
что там.
— А мне плевать! — снова взрываюсь
я. — Ни сегодня, ни после академии я не отправлюсь в постель к
похотливому старику! И мне всё равно, как полезно это для страны! Я
не хочу быть жертвой!
— Это не наше решение, а воля богов!
— поморщившись, отрезает мать, но я вижу, как она уже мысленно
пересчитывает золотые, которые ей отстегнут за то, что заберут
меня.
Для нашей семьи, где такой монеты-то
даже и не видели, появившаяся на моей руке метка совместимости с
императором — как благословение! Просто дар небес. И родителям, у
которых, кроме меня, самой старшей и строптивой, от которой уже
отказались два жениха, ещё четыре дочери, конечно, выгоднее продать
меня.
Как мясо на базаре.
И всё из-за дурацкого цвета волос!
Была бы я как все в нашей империи брюнеткой, императору было бы
плевать. Он у нас любитель экзотики и необычной внешности. Но
каждый год по всей стране собирают девушек предпостельного возраста
и отвозят в Храм, чтобы провести ритуал совместимости.
Понятия не имею, зачем ему столько и
когда он, наконец, остановится, но слухи про судьбу несчастных, что
оказались совместимыми, ходили жуткие. Проверять на собственной
шкуре не хотелось совершенно.
Первой мою особенность заметила
бабушка и стала мыть мои волосы специальным отваром, так что ни я,
ни даже родители не знали, что они лилового оттенка. Так иногда
бывает, когда человек отзывчив к магии, а если уж тебе «свезло»
обладать ещё и приятным лицом, необычная особенность становится
приговором. Бабушка рассказала мне почти перед самой смертью, и я
продолжила использовать чудодейственный отвар.
Но не так давно я не смогла найти
один из ингредиентов и… С тех пор начались мои проблемы.
Больно и страшно осознавать, что
сейчас вместо меня родители видят лишь мешок с деньгами… Только за
то, что я прошла первый этап отбора, им заплатят больше, чем
кто-либо из нас сможет заработать за всю жизнь. А если уж метка
замкнётся вокруг запястья, золота будет ещё больше. Именно поэтому
я сейчас стою перед домом, куда меня не пустят. Я уже не человек
для них, а товар, который не должен уметь чувствовать и
возражать.
Так и знала, что отец неспроста
согласился отдать меня на обучение в академию. А ведь совсем
недавно я мечтала об этом, но он всё отказывал. Мол, дорого.
Пытался шантажировать тем, что, если стану чьей-нибудь женой, муж
меня отпустит. Ага, конечно. Так я и поверила.
Позже думала, что раз не попаду в
академию, смогу обучиться у местной травницы и помогать ей, чтобы в
будущем, наконец, покинуть эту деревушку и увидеть весь мир.
От хруста умирающих планов
накатывает новая волна безысходности, а вместе с тем протеста.
Сбегу! Заберу сумку прямо сейчас и исчезну. Не позволю им
распоряжаться моей жизнью! И подстилкой императора я не стану!
Пока под конвоем не увели, есть шанс
сбежать! Вскидываю подбородок и выпрямляю спину. Затем выхватываю
свои вещи и надеваю лямку на плечо:
— Да я лучше умру, чем выйду замуж
за извращенца и садиста! — отчаяние лишает сил, надежды и, кажется,
вообще всяких границ.
— Тс! Как ты смеешь так говорить о
твоём повелителе и будущем муже?! — мать молниеносно оказывается
рядом, чтобы замахнуться для удара.
