Это началось неделю назад. Вирджин
подкараулил у аудитории, цапнул за локоток и, затащив в ближайшую
нишу, прошептал жалобно:
– Айрин, ты меня любишь?
Я слегка опешила и, поудобнее
перехватив папку с эскизами, ответила:
– Ну разумеется, нет.
Главный бабник нашего Университета
Искусств не расстроился – он и так о моём отношении знал.
Собственно, именно отсутствие нежных чувств и позволяло нам с
Вирджем общаться.
– Я не о том, – простонал
парень. – Я в другом смысле.
– А в другом люблю, – не
стала отпираться я. И тут же поинтересовалась: – Что
произошло?
Белокурый красавчик нервно сглотнул.
Потом оглянулся, дабы убедиться, что нас никто не слышит, и
прошептал жалобней прежнего:
– Айрин, спаси меня, а?
Я удивилась. У Вирджина проблемы?
Быть такого не может.
– Что произошло? –
повторила хмуро.
Но ответа не получила. Вместо него
услышала:
– Сначала пообещай, что
сделаешь.
Голос Вирджа прозвучал искренне, но я
отлично знала, во что подобные обещания выливаются. Поэтому
отрицательно качнула головой и тут же удостоилась нового
предложения:
– Тогда поклянись, что всё
сказанное останется между нами!
С этим было проще, но…
– Вирдж, хватит драматизировать.
Просто расскажи.
Парень поджал губы, поставил бровки
домиком, но сдался.
– Хорошо. Только это
действительно тайна.
– Уже поняла, – ответила
я.
Повод нервничать и требовать клятвы?
Да, он был! Просто, учитывая повадки и репутацию парня,
рассказанная им история находилась за гранью разумного.
Дело в том, что Вирджин тес Вирион не
просто слыл, а именно являлся самым большим бабником нашего
университета. Причём, невзирая на ветреный характер, его внимания
добивались буквально все, включая студенток, натурщиц, уборщиц и
даже преподавательниц.
Смысл такой популярности заключался
не только в знатной фамилии – Вирдж отличался поразительной, но
совершенно мужской красотой, а ещё обладал выдающимся талантом.
Глядя на созданные им скульптуры, критики плакали!
Только афишировать победы на любовном
фронте красавчик не стремился. Более того, как выяснилось из его
рассказа, существовал один человек, от которого Вирдж тщательно
свою бессовестную натуру скрывал.
Его матушка, леди Элва тес Вирион, не
то что не знала о похождениях своего сына, даже не догадывалась!
Вследствие этой неосведомлённости маркиза заподозрила в сыне
некоторый… «изъян».
Я, услышав о таком, сперва не
поверила, а через миг – расхохоталась.
– Вообще не смешно! –
воскликнул Вирдж возмущённо. – Ты ведь знаешь, что пишут в
газетах! Знаешь, какие вещи говорят о людях из творческой среды!
Вот матушка и решила, что если о женщинах молчу и возлюбленной до
сих пор нет, то…
– О‑о‑о, – откликнулась
я.
Вирджин засопел, а когда первые
приступы моего хохота прошли, продолжил:
– Объяснять словами уже
бесполезно, мама не верит. А отец и братья, которые знают, что всё
не так, помогать отказываются.
– Почему? – не могла не
полюбопытствовать я.
– С отцом поругался, –
пояснил парень, – а братья просто издеваются. Им это кажется
забавным. Говорят, я очень весело в такие моменты злюсь.
Стыдно признать, но я братьев
понимала. Вирдж даже сейчас так раскраснелся, так глазами синими
сверкал!
– Ну и что дальше? –
спросила я.
– Айрин, мне девушка
нужна, – выдал он. – Для совместной поездки на
каникулы.
В этот миг веселье попятилось,
уступая место удивлению…
– А при чём тут я?
– Вот именно при том! –
заявил Вирдж.
Потом продолжил:
– Ты симпатичная и приятная и
маме точно понравишься. А главное, ты меня не любишь, значит,
вешаться на шею не станешь и не воспримешь знакомство с мамой как
обещание жениться.
В последнем будущий великий скульптор
немного лукавил. Он знал, что в моём случае обещание жениться никак
с влюблённостью не связано. В смысле, я, даже влюбившись, о
подобном не попрошу. Но не в этом суть.
