– …Влада, не вертись, вдоль не получается.
– Да держу я её. Режь… режьте скорее, тогда уже не вырвется.
– Пустите… я не хочу… не надо, пожалуйста… я передумала… а…
– Тише, тише… Доктор?
– Секунду, Влада. Осталось три, два… Готово, положи руки в воду, уменьшим боль, пусть лежит.
– Я… Я… вы… помо… а…
– Что ж, она этого и хотела, так? Мы ей помогли. Надо ведь помогать ближним в любом деле?
– О, довольно цинично с вашей стороны, Влада. А где следующий пациент? У нас еще две ванны со льдом есть. Так, проверим… Запись на 10 в силе?
– Скоро будут, Доктор. Агенты еще разбираются с их страховкой и желанием пройти курс.
– Хорошо, хорошо… Так, о нашем разговоре: нам же нужно не только помогать другим, но и себе. Для чего им без смысла гнить в морге? Как считаешь?
– Какие у вас сложные намёки, Доктор. Нет уж, спасибо. Я, правда, не хочу снова об этом говорить. А пока есть время до десяти… Что будем делать?
– Ничего. Пусть сохнет пока. Мы же никуда не торопимся. Чаю?
– Можно. А её и не слышно, хорошие седативные у нас, как считаете? Даже утешитель не нужен, наверное. Тихонько помрёт, и всё будет так, как она хотела.
– Да-да, Влада, абсолютно точно. Утешитель еще не вернулся из запоя?
– А должен? Такое долго не выдержать. Одно дело убить, а другое – наблюдать за смертью. Я бы не смогла.
– А кто сможет? Константин после того пациента на прошлой неделе до сих пор в себя прийти не может. Влюбился, кажется, парень. Впечатлительная молодёжь нынче.
– Влюбиться в пациента? Представляю, что будет с её телом после похорон твориться, если Костя всерьёз за это возьмётся… Простите.
– Ну, будет и будет, нам-то что с этого? Будут проблемы – со страховой службы денег получит родня за это, не в первой. Вот где утешителя нового найти, Влада? Не нам же идти на это к окончанию каждого курса.
– Нам заменять утешителей? Мне столько не платят, извините.
– Ах, деньги! Как по мне – вполне достойная причина, если один не хочет жить, а другой может ему помочь в этом.
– Мило. Правда, звучит мило и невероятно человечно.
– Ты, когда говоришь с сарказмом, очень сильно выделяешь совсем не те слова, что должны показывать, какой смысл ты вкладываешь в общую канву своей речи. Это сбивает с толку. Продолжай в том же духе, умоляю. И когда мне удастся выйти в отпуск, я буду тебе благодарен.
– Но я тогда тебя… я смогу вас заменить на это время?
– Влада, Влада. Я тебе говорил когда-нибудь, почему занялся всем этим? Так вот, сейчас скажу: у меня никогда не было и не будет семьи. Я сирота с улицы. И всё, что я тут делаю, происходит только потому, что мне нет дела до других людей. Просто и очевидно, правда? А у тебя семья полная, ты свои чувства не можешь успокаивать, как я. Будешь пробовать «утешать»?
– Да причём тут… Ну да, я могу резать и с этими идиотами сидеть! Я же делала это, я… я отличный утешитель! И резать тоже могу! Смогу!
– Уверена? С каких пор?
– Я могу всё это делать для тех, у кого действительно что-то случилось, и нужна помощь, а не для выпендривающихся… Да!
– Ну, будет тебе… Это сложнее, чем кажется.
– Как будто у вас с этим проблемы…
– Конечно. Есть такое, не спорю. Но женщинам это даётся сложнее. Ваши комплексы и жалость не позволяют отодвинуть на задний план самое вредное в нашей профессии – сочувствие. Наша задача – доводить дело до конца, а не ломаться при виде всякой жалобной мины на лице клиента. Ты пока ещё не можешь задвигать подальше вот это «женское», потому я тебе и не могу помочь с продвижением.
– Конечно! Те, кому помощь нужна, не выпендриваются, а идут на пункт и нормально принимают процедуру. Вот они не будут рыдать и просить их пожалеть. Им и нужно-то просто подержать за руку кого-нибудь до финальной процедуры, чтобы не умирать в одиночестве. А всех идиотов, что руки поперёк режут, надо в утешители нанимать, а не клиентами принимать! Доктор, я справлюсь.
