Где-то в славянских землях в дохристианские времена
некий князь, измученный набегами кочевников и междуусобицами, решил
увести подданных с южных границ на северо-восток и, там, в
непроходимых лесах и топях, отгородившись и от степняков, и от
соплеменников, основать новое недоступное княжество.
Почти девять лет княжьи холопы рубили
девственные леса, превращая их в непроходимые засеки. Внутри засек
они возвели укрепленное городище для князя и гридней, и большой
посад для селян. Засека, глубиной почти в сотню километров, большой
дугой опоясала новое поселение, с других сторон защищенное
непроходимыми топями и дремучими лесами.
Покончив с засеками, князь увел холопов в
старые посады, а две сотни самых сильных и опытных работников
оставил строить на засечных путях ловушки и ямы. Сам же князь с
дружиной, то сторожил старые посады, то наведывался к
строителям.
Главой строителей был Пивень: седой мужик лет
пятидесяти с вислыми усами - сын волхва; рудознатец, травник,
строитель. Неотступно при нем был единственный сын - Ярош -
подросток 12 лет.
В ЗАСЕКАХ
Вверху светит солнце, но здесь - давящее нагромождение
поваленных крест накрест стволов огромных деревьев. Полусумрачно и
душно. Слышны голоса и шум лесной работы.
Пивень в длинной до колен рубахе, с кругами пота подмышками,
стоит у ручья посредине узкого загибающегося прохода и держит в
руке растение. Рядом мальчик в такой же рубахе, босой,
подстриженный под горшок.
-Это, Ярко, собачий корень. Примечай, какой он и где растет.
Обычно он, где посуше и рядом хоть одна береза стоит.
- А для чего он, тятя?
- А вот для чего. Берешь такой корешок. Потом... - он подбирает
комок земли, отрывает мочалку корня от стебля и вминает его в
кусочек почвы, плюет на него и немного мнет. - Ежли не хошь чтоб
собака тебе учуяла и по следу пошла, положь этот шматочек в свой
след, или лошадиный, или любой другой. Собака как его нюхнет так и
все - собачьего ума лишается и больше ни на че негодна. Толька
стрелить ее потома надо, а то порвать может. А ежели, когда дождь
пройдет, новые надо кладёть, эти уже негодные.
Мальчик, открыв рот, смотрит на отца.
- А еще есть така штука на человека, на следопыта... Ежли такой
следопыт увяжется по следу какому, никак от него не спрячешься. Вот
это для него. - Пивень достает из котомки тряпицу, наклоняется к
ручью, смачивает тряпицу и, прикрыв рот, завязывает ее сзади
головы. - А ну к отойди, - отстраняет он пораженного мальчика,
садится на землю, достает из котомки кожаный мешочек, осторожно
развязывает и вынимает оттуда продолговатую шишку хмеля.
Мальчик недоуменно смотрит на отца, потом начинает покатываться
от смеха.
- Так то ж хмель, тятя!
- Так хмель-то не простой. Чего я тряпочку мокрую надел? Там в
хмеле снадобье в пыль растертое. Как дыхнешь его - так все.
Сдуреешь. Как та собака от корня ... Как вот это снадобье готовить,
надо эту тряпку не токо намочить водой, а и пописать на нее...
- Пописать!.. - закатывается мальчик.
Слышно ржание лошади.
Пивень осторожно укладывает репей назад, снимает с лица повязку,
поднимается с земли. - Потом, сынок, я тебе покажу и травы и грибы,
покажу как ловушку делать на тропе, да так что никакой следопыт не
найдет...
Подъезжает князь. Он суров на вид, чернобород, у него толстая
шея и сумасшедшие воспаленные глаза.
- Здорово, Пивень!
- Здоров, княже!
- И что там ямы, роблятся?
- А как же, князь...
…Теперь они в другом месте засек, окруженные такими же мрачными
завалами. Стоят - князь верхом - у края ямы. На дне, утыканном
острыми кольями, работают люди, - Добре, добре, - сумрачно качает
князь головой. - А готовую можь показать?
