Не спрашивая разрешения, женщина мягко улыбнулась и вошла в дом. По-хозяйски огляделась по сторонам, водрузила чемодан на столик, и уселась на диван.
– Что ты как неродная? – спросила она. – Проходи, присаживайся.
Пройти я не могла. На ватных ногах и с шумом в голове вообще сложно было что-либо делать, но план побега вырисовывался прямо перед глазами. Добежать до кухни, забрать книгу с заклинаниями, потом в спальню – не могу же я оставить деньги здесь, и вон из дома, пока за мной не пришли стражи!
Конечно, я понимала, что настоящая Омелия или ее мать рано или поздно объявятся, но чтобы так скоро?
– Вы… к бабушке? – сипло спросила я, вытирая вспотевшие дрожащие руки о подол платья.
– Вообще да, к ней, но по дороге зашла к Мирелле. Давно не виделась с ней, хотелось узнать свежие новости именно от нее.
– Узнали?..
– Да, – кивнула женщина, облокотившись о спинку дивана.
– Простите. Мне, наверное, лучше уйти… Простите, пожалуйста! – я засуетилась, бросилась было в сторону кухни, но окрик гостьи заставил остановиться.
– Омелия! Или как теперь тебя зовут… Почему “Алиса”? Кто дал тебе это имя?
Я медленно повернулась к женщине. Что? Мне не послышалось?
– А вы не знаете?
Женщина поднялась с дивана, сделала осторожный шаг в мою сторону и только теперь я поняла, что в ее глазах не было никакого любопытства – только скорбь. Такая сильная боль, которая пожирает изнутри.
– Понимаю, звать мамой ты меня не можешь или не хочешь, но хотя бы обращайся ко мне на “ты”. Прошу.
Я обалдело кивнула. “Ты”, так “ты”. Но зовут-то ее как?
– Мне жаль, что бабушка умерла. Сама я узнала об этом только сегодня от Миреллы, – она поджала губы. – Но что сейчас об этом. Расскажи о себе? Ты так выросла… Красавица. Помню, была маленькой, тоже любила ходить с распущенными волосами, но теперь ты совсем взрослая, стоит заплести их хотя бы в косу. Я могу помочь тебе, хочешь?
Я мотала головой так, что она чуть не отвалилась. В шоке смотрела на женщину перед собой, и не могла понять – шутит она или нет?
– А вы… Ты меня давно искала? – Нет, Алиса, нет! Хоть сейчас-то не лги! Но я упорно зарывала себя в еще большую ложь, не зная, как поступить правильно. Признайся я во всем, и меня тут же упекут в тюрьму как самозванку. А если не признаюсь… Как долго буду жить во вранье?
– Много лет, – “мама” смотрела на меня с тоской. – О тебе не было ни слуху ни духу. Последние полгода я жила в Лисиневе, это недалеко от столицы, и как только до меня дошли новости о том, что некая госпожа Боон обручилась с Райном Догрусом, решила приехать сюда… и не ошиблась. Ты правда здесь. Я была в гостях у твоей бабушки всего месяц назад, но она говорила, что не видела тебя с тех пор, как мы уехали. Но все же, почему ты взяла это имя, но не сменила второе? Алиса Боон – звучит красиво… Это отец заставил, да?
– Отец… что? Нет, мама… – я зажмурилась, до боли прикусив язык. Ну какая мама?! Создатель, помоги и прости мою душу.
Женщина заулыбалась, на ее ресницах появились слезы. Она думает, что нашла свою пропавшую дочь, а я так подло пользуюсь ситуацией! Ненавижу свою трусость!
– Мне лучше уйти, а ты… Пожалуйста, постарайся меня просить. Я остановлюсь в Иженеве, – женщина суетливо выудила из кармана платья клочок бумажки. – Вот по этому адресу буду тебя ждать. Это гостиница, в которой мы с твоим отцом… В общем, буду тебя ждать.
Гостья спешно подхватила свой чемодан, и отворачивая лицо, чтобы я не видела ее слез, покинула дом. Я осела прямо на пол, тяжело дыша. Несколько минут приходила в себя, стараясь понять, не приснилось ли мне все это, а потом бросилась на улицу. Пересекла дорогу всего за несколько прыжков, и затарабанила в дверь Миреллы.
