Новость свалилась на меня, как снег на голову.
Матушка-настоятельница приволокла мой чемодан и договор, вручила
последний в руки и попросила прочитать.
Пока я вникала в написанное красивым витиеватым почерком, Нюрка,
моя подруга, сидела на узкой кровати, едва дыша.
— Это же моя должность?.. — просипела она тихо. — Матушка?
— У тебя здесь работы полно, — отмахнулась та. — Агата точно
справится, а ты нет, молода еще.
— Мы одного возраста! — на глазах Нюрки проступили слезы.
— Я не могу, — оторвалась я от документа. — И почему я? Матушка,
мы ведь обсуждали, что я буду работать в монастыре, а Нюра подавала
заявку в Мельсон и очень ждала одобрения!
Госпожа Данья, пышнотелая женщина шестидесяти лет, вырастившая
меня и Нюрку с десятилетнего возраста, всегда была к нам
несправедлива. Вот и сейчас – она ведь прекрасно знала, как Нюре
хочется помогать деткам в обычных приютах! Пошел восьмой год, как
мы стали совершеннолетними, и с тех пор работали в монастыре, в
котором выросли. И если я видела свою будущую жизнь в этих стенах,
то Нюра мечтала переехать в столицу.
— Ты более благоразумная, нежели твоя подруга, — сказала
матушка. — В том приюте, где освободилось место надзирательницы,
живут совсем маленькие дети. Воспитателей там нет, кухарок и
уборщиц – тоже. Нюрка не справится, а в тебя я верю.
— Вы не имеете права так поступать! — вскипела Нюра, заливаясь
слезами. — Агата? Агата, ну скажи что-нибудь!
— Разговор окончен! — рявкнула настоятельница. — Повозка ждет у
ворот. — Женщина пихнула в мою сторону чемодан и, как всегда, держа
спину прямо, покинула общую спальню.
Я крепко сжимала в руках договор, в котором должно было быть имя
Нюры. Подруга рыдала в подушку. Мы обе понимали, что если одна из
нас уйдет, то второй уже не покинуть монастырь. Если только…
— Я выйду замуж! — Нюрка подскочила на постели, зло вытерла
мокрые щеки. — Если найду жениха, то матушка будет обязана
отпустить меня, и тогда я приеду к тебе. Вот увидишь, Агатка, мы
проучим эту старуху!
Я окинула спальню грустным взглядом, прощаясь. Просторное
помещение с деревянным полом и каменными стенами, десяток кроватей
и тумбочек, узкие окна под потолком. Я прожила в этом месте
шестнадцать лет с момента попадания в Ассон и никогда не думала,
что мне придется отсюда уехать.
— Агата, пожалуйста, — шептала подруга, — скажи, что я правильно
придумала? Скажи?
— Ты все верно придумала, — рассеянно кивнула я. — Но, надеюсь,
не станешь выходить замуж за первого встречного?
— Да я вообще замуж не пойду! Сделаю вид, что у меня появился
муж, чтобы настоятельница отпустила. А в Мельсоне я тебя найду…
Покажи адрес приюта? Подожди, я перепишу его себе!
Нюрка зашуршала блокнотом, выронила карандаш, и он укатился под
кровать. Пока подруга ползала в пыли, пытаясь отыскать его, я
начала собирать вещи.
Несколько форменных платьев из темно-коричневой шерсти, чулки,
ночные сорочки, банные халаты, полотенца. Монастырь обеспечивал
одеждой своих воспитанниц, с этим проблем у меня не было. На первое
время было даже теплое зимнее пальто и пара замечательных мягких
сапожек, а также варежки и шапка. Потом мне, конечно, придется
самой все покупать, но пока и имеющегося достаточно.
Нюра так и не поднялась с пола, прямо под кроватью разложила
документ и блокнот. Высунув язык, скрупулезно переписала адрес
приюта: Мельсон, Пятый северный квартал, дом под номером
тринадцать.
Я как-то однажды видела карту столицы, и сейчас очень удивилась
– приют находился в квартале богатеев, которых соседство с
беспризорниками обычно доводит едва ли не истерики. В груди
заворочалось неприятное предчувствие.
— Ты меня дождись там, — Нюрка говорила быстро, глотая окончания
слов. — Я скоро приеду, вот увидишь. Ни за что не останусь
здесь!
