– Решилась? – Горячечный шепот срывался с губ, в груди теснились сомнения. – Я уж думала, не придешь…
В полумраке узкой аркаимской улицы шевельнулась тень, оттолкнулась от стены богатого купеческого дома. Тонкий луч только что взошедшей на свой престол Серебряной звезды, коснулся угловатых плеч, выхватил из темноты синеву лазуритов на повязке да русую косу, что была перекинута через плечо.
– Мне обратной дороги нет, сама ведаешь, – послышалось в ответ.
Теперь уже две тени скользили вдоль пустынной мостовой старого города. Высокие хоромы с кружевной резьбой наличников и островерхими кровлями поглядывали на отступниц сурово и будто бы желали отговорить. Но тени скользили слишком быстро, а старые дома говорили слишком медленно, а потому до спешащих к городским воротам девушек доносился лишь шелест да поскрипывание.
– Погоди, не то стражу разбудим, – остановилась та, что пришла в условленное место первой, прильнула к стене и перевела дыхание.
Она была высокой и крепко сложенной, темная прядь выбилась из-под очелья – девушка рассеянно заправила ее назад. Беспокойный взгляд вглядывался в силуэты стражников у городских ворот. Длинные, с диковинным узором серебряные серьги с молодой бирюзой поблескивали в темноте.
Вторая опасливо огляделась, плотнее закуталась в шаль, серебристый луч блеснул на дорогой парче.
– Заметят тут…
– Не заметят. Надо только мастеровых дождаться да с ними и выйти. Я с Глафирой сговорилась, сменимся с ней.
Вторая вздохнула, но спорить не стала, оглянулась на отчий дом, скользнула тревожным взглядом по крышам и опустила взгляд.
– Боязно… – пробормотала. – Верный ли способ?
Та, что все это задумала, хмыкнула:
– Иного не знаю. Коли мечешься, так зачем шла?
Вздох – протяжный, медленный и больной в ответ.
– От того, что жизни все равно нет… – отозвалась, наконец.
– А коли так, так об чем жалеть?.. Тихо, идут! – она схватила попутчицу за рукав, притянула за угол, где тень была глубже и плотней. Но вдруг развернула к себе, посмотрела в глаза: – Не свернешь? Мне второго раза не видать, знаешь, что завтра приключится… Так что ежели против, ежели чуешь, что свернешь, то не ходи, не томи… Не дари надежду напрасную…
– Не сверну, – отозвалась глухо, сверкнула глазами. – Мне и самой не жить, как прежде.
– Ну гляди…
Мимо них, распевая негромкие песни, прошли мастеровые.
– Кто такие, куда?! – окрикнули их стражники. Девушки, жавшиеся к стене, вздрогнули от неожиданности.
Группа мастеровых поравнялась со стражниками. Тот, кто шел первым, пробасил:
– Шатерники, ярмарочные ряды ладить. Открывай!
Стражники толкнули уже прикрытую было калитку в кованных воротах:
– Шагай уже…
Один из них предупредил, крикнул вслед:
– До Серебряной звезды торопитесь, не то не откроем.
Рядом с девушками появились двое, набросив на плечи серые мужские тулупы, подтолкнули к шатерникам. Девушки смешались с толпой и вышли за городские стены.
Здесь, за городскими стенами Аркаима, пахло стылой землей и травами – весна в том году вышла ранняя. От реки, что тянулась по дну овражка, тянуло сырой гнилью да мокрой соломой. Лес окутал все запахами смолистой пихты и томлеными солнцем торфяниками. То и дело в струйки ароматного воздуха вплетался прогорклый, крепкий и маслянистый запах раздавленного клопа, что за запах, таящиеся от людей девушки, не ведали, только становилось от него на сердце тревожней, сердце так и выпрыгивало из груди. Серебряная звезда светила ярко, заливая холодным светом широкие скаты городских стен, сторожевые башенки да островерхую крышу княжеского дворца. Мастеровые шли неторопливо, не переговариваясь особо, на неловких «отроков», что плелись в хвосте, внимания не обращали. То и было нужно.
