В древнюю библиотеку попадали редкие лучи солнц. Спертый воздух, вперемешку с запахом старых книг, пергамента и пыли, витал, окутывая тяжелым покрывалом легкие всех, кто здесь находился.
Сотни свечей расставлены по столам в попытке разогнать сумрак, но их все равно не хватало, оставляя большинство стеллажей в тени. Многие служители царства знаний, напуганные историями о мрачных существах, не рисковали заходить в глубины мрака, даже несмотря на то, что они находились на их родной планете Инуре. Страх укоренился в их душе. Только Богиня изредка навещала брошенные книги, дабы принести утешение знаниям, что оставили на растерзание сумраку.
Именно так служители успокаивали себя.
Но Искха не боялся. Он работал здесь не одну сотню лет. А может, уже перевалило за тысячу? Он не считал. Да и зачем? Когда ты годами пропадаешь в книжной пыли и хрусте свертков, ты становишься таким же отделенным от мирского, как и все, что хранилось за закрытыми дверями библиотеки.
Искха боготворил это место. Он считал, что именно здесь – в кладези знаний – истинный Храм их Богини. А он – настоящий Великий Хранитель Ее воли. Куда Мудрейшей до позолоченного дворца, утопающего в чуждой пустыне зелени, куда до срамных приемов? Нет. Богиня никогда не опустится до низменности и алчности Верховного.
Так считал не только Искха. Простой народ, особенно те, кому больше лет, чем некоторым старейшим книгам, не восхвалял Храм, но и открыто не презирал. Однако молиться и просить снисхождения Ее приходили именно сюда. Искха для них – истинный проводник воли Божией, но сам библиотекарь не присваивал себе титула. Ему бы просто раскладывать книги, стирать с них пыль и убирать грязь. Вот его служение Ей – сохранять в целостности знания.
Но его боготворили, приравнивали к Ее паломнику, просили совета и молили обратить их просьбы к Ней. И он делал это. Пусть не по священному обряду, как заведено. Но по-своему, стоя на коленях у алтаря, куда падал единственный большой луч света, озаряя все записи о Ней. Он молил Ее о других. Просил не о себе. Что ему? У него и так есть все, чтобы быть счастливым.
Искха обращался к Такал.
И однажды Богиня ответила ему.
Обычный день, такой же опаляющий и душный. Искха, как и всегда, совершил свой путь. Прошел по коридорам, что отмечались в его графике. Затем подмел и вытер пыль. Убрал свитки, что забыли посетители. Закончил скромный ужин и направился к алтарю. Поцеловал свой Нешам. Улыбнулся воспоминаниям о Бриете – его истинной. Она ушла совсем недавно, и он чувствовал, его конец тоже близок. Расстелил специальный молитвенный ковер – хоруф, и опустился на колени перед ликом Ее.
– Молю тебя, Всевышняя Мудрая Такал, снизойди до раба своего и одари своей милостью. Помоги Инуре пережить бедствия и кровопролития. Направь меч своей одаренной дочери и восстанови справедливость. Да будут множиться твои знания, да нити, с усердием плетеные, зажгутся в звездном небе.
Он повторял заученные движения и слова, делал точно, как и всегда. Также складывал руки, прикрывал глаза, старался возвысить свои мысли.
Но в этот раз все изменилось.
Свечи закоптили, а потом и вовсе их тонкие линии света поползли вверх и заплясали. Ветер снес книги и свитки с ближайших полок. Искха раскрыл глаза и шумно вдохнул. Он огляделся, пытаясь понять, что же происходит. Резко его Нешам пронзило вспышкой.
– Услышь меня, дитя.
Голос мелодичный, но властный, заполнил пространство. Волю Искхи придавило к полу. Его старое тело задрожало, зубы отказывались разжиматься, а глаза бешено завращались. Так медленно, словно за это время прошли часы, он посмотрел на алтарь.
