Если увидели зомби – не
шумите.
Из школьной инструкции.
Иногда катастрофу ничто не
предвещает, а порой всё сразу идёт наперекосяк, будто судьба даёт
сбежать от страшной участи.
В кромешной тьме манил светом
валявшийся на обочине четырёхгранный фонарь: сквозь единственную
прозрачную стенку он из последних сил озарял странно выгнутого
мужчину в фиолетово-чёрном костюме штатного мага и вцепившегося ему
в горло зомби. Жёлтые блики мерцали на лужах, сапогах и скрюченных
пальцах мага, тонули в прорехах одежды и разложившейся плоти.
Чавканье порой заглушалось
стрекотом цикад.
Что сделала я, несчастная
практикантка, без пяти минут боевая ведьма, когда обнаружила
куратора своего диплома в таком, ээ… пожеванном виде? Должна была
выхватить жезл и произнести заклинание связывания. Или заморозки.
Или испепеления. Или экстренного упокоения. Должна была. Вместо
этого прошептала:
– Мама, – и выронила тяжеленные
чемоданы.
Они шлёпнулись в грязь и окатили
подол брызгами.
Зажав рот ладонью, я
попятилась.
«Он меня не заметит, всё
обойдётся». Гул сердцебиения заглушал и цикад, и чавканье, груди в
корсаже стало тесно. Ветер обволок меня сладким, гнилостным
запахом.
Зомби чуть опустил мага и, словно
примеряясь целовать, уставился на его открытый рот.
Похоже, куратор остыл и на ужин не
годился.
Зомби поднял перекошенную гниением
голову – теперь чёрные глазницы были обращены на меня.
Слева, внизу дорожной насыпи,
затрещали кусты.
«Это не будет ещё один зомби. Так,
какой-нибудь нехищный зверь».
Что-то лезло на дорогу,
соскользнуло вниз, хрустко ломая ветки. И выбралось, забренчало
цепью. В темноте не разглядеть, что. «Цон-цок-цон», – надвигался
металлический перезвон. Я пятилась, пятилась, пятилась. Страшно,
точно чужое злое дыхание, шуршал часто выдыхаемый воздух.
Труп шмякнулся в грязь, в луже
дрогнули отблески света. Зомби, шагнув ко мне, споткнулся о
куратора и упал. Задетый локтем фонарь развернулся влево – и
осветил кряжистого мужчину в залитой кровью рубахе, его белобрысая
голова неестественно скосилась набок. Качаясь, зомби шёл от телеги
с бочкой и обвисшей на оглоблях лошадью. Свет озарил волка полутора
метров в холке – зомби-оборотень, он цепью на ошейнике и звенел;
обращённые на меня глаза блеснули.
А ведь у меня ещё был амулет
экстренного вызова… штатного мага. И фляга с тормозящим составом.
Где-то в рюкзаке, ага. А по инструкции должна висеть на поясе.
Вместе с жезлом. Который тяжёлый, как пёс, и тоже в рюкзаке. Но я
же как бы не на дежурстве, а только на практику еду. Да?
Все три зомби смотрели на меня.
Хуже того – они ко мне шли. Топ-топ-топ.
– Ааа! – я развернулась и
побежала.
Но я же не на дежурстве, да, одета,
соответственно, не в рабочий костюм, а в платье до щиколоток и с
двумя подъюбниками. Ноги запутались в отяжелевшей от дождя ткани, и
я, поскользнувшись, рухнула в лужу. Так началась моя дипломная
практика. Короткая: сзади шлёпали зомби.
Умирать рано, восемнадцать всего,
они шлёпали, а я поползла. Юбка тяжёлая, а я ползла, загребая
локтями грязь. Дыхания не хватало, между гребками я дёргала рюкзак,
но ремешок увяз под грудью и проклятая застёжка не открывалась.
Грудь большая, ремешок через неё не перетягивался – хоть убей.
«Может, они меня не заметят в
темноте, а?»
Чисто теоретически такое возможно:
платье тёмно-синее, руки в грязи, рыжевато-каштановые волосы должны
с землёй сливаться, если не поворачивать лицо – я вся тёмное пятно
на тёмном фоне.
Правда, у оборотней обоняние
хорошее, но если этот успел разложиться, – жаль, не разглядела
толком, – то нюх ухудшился. Надежда есть! Я упёрлась руками в
холодную склизкую землю и изо всех сил оттолкнулась. Мокрый,
влипший в грязь подол тянул вниз, но, подхватив его, буксуя и
оскальзываясь, я сдавала влево: спрятаться, спрятаться быстрее, а
там уже жезл достать и что-нибудь наколдовать.
