– Давай быстрее, – говорю
раздраженно и чувствую, как заколебался иметь этих шлюх.
Все на одно лицо: тонкие носы,
накаченные губы, приделанные волосы. Что это вообще блять за время
такое? Такие молодые, лет по двадцать, а апгрейдят себя так, будто
боятся не успеть пожить эту жизнь.
Только сейчас, вот в эту минуту
осеняет, что заебался. Не вставляет больше от этих кукол. Как
наштампованные меняются у моих ног. Смотрят снизу вверх.
– Ладно, хватит. – Беру за затылок,
вставляю ей по горло. Надоело церемониться, кончаю начатое. –
Иди.
Уходит. Сижу сам не свой. Чет не то,
не пацан я уже, устал от этого всего. Как назло в подтверждение
моих мыслей звонит Серега Каменский.
– Здорова, Санек. Как жизнь?
– Не жалуюсь. Че хотел?
– Погнали сегодня в бар к Пугачу,
тебе, говорит, приглас отправил, ответа не было. Давай
подтягивайся, не обижай нормальных людей. Там стрипуха, все как
надо. Только открылся, поддержать надо, сам понимаешь.
– Ну, ты, Серег, как всегда главный
по движухе. Жена то пустит?
– А то, все на мази. Погнали.
Серега хороший мужик, всегда за всех
вписывается, прикроет, где надо. Мы с ним столько наворотили еще
салагами в девяностые. Друг за друга горой. Но как муж он, конечно,
говно последнее. Как с ним Аленка живет, не понимаю. Хотя двое
детей, куда ей?
– Чет устал я от этих бессмысленных
тусовок, Серег.
– Да, ладно? Ты ли это?
– Сам себя не узнаю, брат.
– Жену тебе надо, Санек. Сорокет
уже, как никак. А там дети, рутина, очнуться не успеешь, как каждый
вечер будешь сбегать в бар бухнуть и трахнуть кого для
разнообразия.
– Ладно, давай, подскачу ближе к
десяти, если успею. Дел много, че мне тебе объяснять.
Кладу трубку, откидываюсь на кресло.
Прав, Серега. Хочется какой–то стабильности, старею, похоже. Дом
хочу, жену, детей. Да где ее найдешь среди вот этих всех
пластмассовых? Все под копирку.
Телефон разрывается, секретарша уже
час как меня ищет.
– Александр Сергеевич, вы где? Через
двадцать минут подъедут по молочке, переносить никак нельзя, на
Ленина и Парковой на неделе уже закончится привоз.
– Не кипишуй, Свет, буду через
пятнадцать минут. Тут на соседней улице.
Отлучился на обед, хотел пар
выпустить, но чет так себе получилось. Такой же измотанный
возвращаюсь в офис. Света в своих окулярах и брюках натянутых до
сисек бегает за мной, истерит.
Хорошая баба, нашла бы уже себе
кого–нибудь. Недотрах на лицо. Меня не вставляет, не в моем вкусе
абсолютно: с вечной култышкой на башке, всегда с широко открытыми
глазами, тонкими красными губами в белой мешкватой рубашке, черных
шароварах и тапках без каблука.
Кореш попросил взять племянницу
после колледжа, так она у меня и осталась. Пятый год уже носится с
папками подмышкой и вечной паникой на лице. Хорошая девка,
толковая. Свою работу делает хорошо, претензий не имею. Да и то,
что на нее у меня никогда не встает – весомый плюс, не отвлекает от
работы.
В общепит я влез года два назад.
Денег уже хоть жопой жуй, накриминалили в свое время столько, что
еще правнукам останется. Поэтому начинал я это все не ради денег,
ради интереса. Не могу без этого жить. Все время бросаю себе
вызовы.
Сеть кофейн «Кофе и люди» быстро
окупилась еще за первый год, шесть точек функционируют по городу.
Это, конечно, не бизнес, а так игрушки для дядь. Времена, конечно,
интересные, постоянно партнеров меняю как баб, ничего не поделаешь,
тюфяки пошли, а не бизнесмены.
Встречаюсь со всеми, с кем должен
был, наступает вечер, сижу в своем кресле, смотрю на город из окна.
Не хотя, собираюсь на открытие бара к Пугачу, я его знаю, еще
обидку кинет. Надо поддержать старого друга.
Подъезжаю, захожу, нормально
постарался, не придерёшься. Все стильно, как любит молодежь. Два
этажа, встречает меня малолетка лет восемнадцати на длинющих
шпильках, в короткой юбке, Пугач любит таких, провожает в випку на
втором этаже.
