1
Келл сидел на паре, задумчиво покусывая кончик ручки, он находился
далеко от учебных дисциплин. Он увидел, как встряхнула кучерявыми
волосами его однокурсница Беатрис, она что-то отвечала
преподавателю. Рассеянный взгляд Келла ненадолго задержался на
фигуре девушки. Беатрис нравилась ему с того самого момента, как он
в первый раз увидел её, но Келл никогда не признавался в своих
симпатиях и не рассчитывал на взаимность. В конце концов, Беатрис
уделяла ему внимания не больше, чем всем остальным однокурсникам.
Зато у неё всегда находился ответ на любой вопрос преподавателя,
иногда казалось, что она знает абсолютно все. Но сейчас Келлу было
не до Беатрис. Новости, которых он начитался за завтраком, не
давали покоя. Опять в мире войны, гибнет все живое, стирается с
лица Земли. Тысячи людей — женщин, мужчин, детей, стариков, солдат,
животных умирают каждый день, кровь льется рекой. Зачем? Неужели
человек приходит в этот мир, чтобы бесконечно хапать, хапать и
хапать и рыгать потом кровью других людей? Разве в этом
предназначение человека? Ведь все мы гости в этом мире, сколько
можно делить землю ценой в тысячи жизней, разве можно что-то унести
с собой на тот свет, откуда такая жадность? Но люди предпочитали об
этом не думать и не говорить, чтобы не портить друг другу
настроение. Все эти мысли не выходили у Келла из головы. А тут ещё
принялся все застраивать своими виллами наглый итальянский
миллиардер Манчини, который вел себя так, будто все здесь
принадлежит ему и добрался уже до трехсотлетнего парка с
краснокнижными растениями. У таких в душах нет ничего святого.
Келл, учась на факультете журналистики, упражнялся в злободневных,
обличающих Манчини статьях, которые размещал в интернете. Но
наглому миллиардеру это все было будто с гуся вода. Пусть бы
отправлялся к себе в Италию и там уничтожал старинные парки, и без
него варваров хватает.
Келл собрал студентов из университета, чтобы провести акцию в
поддержку парка и выйти с плакатами.
— Эй, Паркер, ты что там, в облаках витаешь? — сидящий сзади Никки
заехал Келлу кулаком в спину.
— Ай, больно же! — Келл засунул руку под футболку и потер
ушибленное место.
— Не парься, чувак, после пар мы выйдем с плакатами, чтоб этот
упырь знал, что мы молчать не намерены! — подбодрил его Никки,
похлопав по плечу. Келл снова поморщился: что за силища у этого
парня? Он не хотел показаться неженкой, но после таких дружеских
похлопываний Никки на коже появлялись синяки. Пары прошли, как во
сне и Келл встал, будто запрограммированный робот, получивший
команду встать и идти. Он смахнул светло-русую челку, упавшую на
глаза, заметив, что возле него остановилась Беатрис.
— Келл, — начала она, — я слышала, что сегодня вы собираетесь
устроить протестную акцию по поводу застройки парка, я бы хотела к
вам присоединиться. Манчини просто сел на голову, наглости нет
предела, нельзя молчать.
Келл бегло посмотрел на неё.
— Да пожалуйста, — пожал плечами он.
Беатрис просто хочет помочь, а не заинтересовалась им, подумал
Келл. Что ж, это даже к лучшему и принесёт больше пользы. Он
повесил на плечо рюкзак, взял смотанные в рулоны плакаты и пошёл
вперёд.
— Давайте встанем перед забором, где ведётся стройка, которым
огородили парк, — скомандовал Келл. — Разворачиваем плакаты, вот
так.
Возле них уже собралась небольшая группа любопытных прохожих,
которая увеличивалась.
— Все правильно, ребята, совсем обнаглели уже эти хапуги, парку
триста лет, поимели бы совесть, а людям что? — остановилась
напротив Келла какая-то женщина. Келл машинально кивнул. Потом она
наклонилась к нему и прошептала:
— Но лучше бы ты не связывался с этим Манчини, парень, такой и
убьет, недорого возьмёт. А потом откупится с его-то
миллиардами.
