Михаил поднялся по гремящей металлической
лестнице, которую сварили, когда реконструировали здание над
убежищем. Очень уж нужен был отдельный вход в
изолированную от дежурки комнату для докладов, на недоступном для
большинства хищников втором этаже, минуя процедуру
дезинфекции. Долго дёргал обросшую ржавчиной металлическую дверь.
Оказавшись внутри, дружинник устало опустился на пластиковое
сиденье. Снял тяжёлый шлем, и сквозь визор противогаза
посмотрел на стоящего за толстым стеклопакетом старшего мастера,
дежурящего сегодня в кабинете, где фиксировались отчёты
поисковиков. Небольшая лампа освещала короткую
стрижку выбеленных русых волос над высоким
лбом, карие глаза с прищуром, крупный нос. Аккуратно
подстриженные варяжские усы с проседью отбрасывали тень
на квадратный подбородок. В далёком детстве он был
для Михаила просто добрым великаном под два метра ростом,
который пускал любопытную ребятню в мастерскую и рассказывал, а
иногда и показывал, как делаются доспехи. Потом стал наставником
для осваивающих тяжёлую экипировку подростков.
Из воспоминаний выдернуло движение за
стеклом. Широкая мозолистая ладонь поднялась в
приветствии. Михаил тяжело махнул закованной в металл
рукой в ответном жесте.
– Как сходили? – чуть хрипловатый голос
раздался из закреплённого на стене динамика.
– И хорошо, и плохо, старшой. Плохо то, что
вскрыли единственный из доступных складов, во многих местах всё ещё
держится вода, не подберёшься. Повсюду болота, дома в махалле *(1)
затоплены. Кто-то там ползает, прыгает, смотреть не полезли, а в
бинокль не разглядишь. Пару раз кто-то крупный высоко в небе
пролетал, орёл, не орёл, фиг разберёшь. Шакалов видели, зверюги
больше метра в холке, для острастки пару очередей дали, они к нам
не сунулись. Некоторые дома выгорели, а какие-то заросли густо, и в
зелени вообще непонятная чертовщина шевелится. Ну, а хорошо
то, что на складе оказались продукты, с герметичными
упаковками, по большей части крупы, консервы, есть кофе, сахар,
мука. Выгребли всё годное в пищу, теперь в округе искать можно
только мелочи. А для дальнего поиска нужен опорный пункт,
где в случае чего отсидеться можно. Опасно там везде очень. И надо
подбираться к дальним складам. Давать крюк через
Чкалова – не имеет смысла, там не наш сектор поиска, своих
сталкеров у них хватает. А нам надо в сторону Аэропорта
продвигаться, по железке.
Рука Михаила легла на купол стального
бацинета *(2), который он около пятнадцати лет назад с ликованием
получил от стоящего перед ним кузнеца. До сих пор иногда
накатывает восторг при взгляде на матово поблёскивающую титановую
поверхность боевого шлема с тёмными смотровыми отверстиями в
забрале. Мастеру этим летом пятьдесят три стукнуло,
а всё тяжёлым молотом в кузнице машет. Хотя, чаще всё-таки на
механическом работает, который педалью и несколькими рычагами с
противовесами в действие приводится. Знатный получился подарок от
технарей, сделанный Северу на сорокалетие. Именинник тогда так
обрадовался, что едва ли не шестнадцать часов грохотал в
мастерской, обкатывая инструмент. Хорошо, супруга у него любящая и
строгая, пресекла это безобразие, когда за полночь перевалило. Было
забавно смотреть, как эта невысокая женщина, ростом ниже ста
шестидесяти сантиметров, подталкивает идущего впереди неё и что-то
виновато бормочущего великана.
– Самодельных фильтров хватает только на
четыре часа, материал темнеет прямо на глазах от пыли, дальше
дышать через них рискованно, поэтому надолго задерживаться не
стали. Да и мошкары там вдоль железки развелось… тьма, с травы
поднимается тучами, только успевай с фильтра смахивать, чтобы
воздух проходил. Если влезет в шланг – точно конец. Чует,
зараза, каждый выдох.
