Высокий, метра два, блондин, с
длинными волосами, смотрит на меня и едва заметно улыбается, больше
глазами. На красивых губах лишь уголок чуть приподнят в намеке на
радость.
- Айли, - говорит он мне и
протягивает руку.
У него большая, мозолистая ладонь и
длинные, красивой формы пальцы. В такую хочется положить свою
ладошку и будь что будет.
- Айли, - зовет красавец.
И я протягиваю свою руку. Всю в
морщинах и пигментных пятнах, с немного дрожащими пальцами.
Восемьдесят семь лет – это немало, тело немного поизносилось.
Совсем капельку.
______________________________________________________________________________________
- Олечка Петровна, как ваши делишки
сегодня, дорогая?
Вздрагиваю и несколько раз моргаю
глазами. Привидится же такое. Средь бела дня. Побочка от каких-то
лекарств? Или это уже старческий маразм начинается? Невесело
усмехаюсь.
Я как раз поднимаюсь по ступеням на
свой пятый этаж, когда меня окликает соседка, милая женщина
шестидесяти лет, годящаяся мне в дочери.
- Лучше, Ниночка, спасибо, что
спрашиваешь, - ответить сразу не могу, сначала останавливаюсь,
несколько секунд пытаюсь отдышаться, и только потом получается
говорить.
- И выглядите вы сегодня лучше, -
говорит соседка. – Я говорила, что Ковиду вас так просто не взять!
Подумаешь, осложнение на сердце. Вы у нас крепкая, правда? А у меня
сейчас Антошка гостит, Наташа моя непутевая, очередного хахаля
нашла, вот и прислала мне внука, чтобы, как она выразилась, под
ногами не путался. Не могу смотреть, как она жизнь свою губит,
Олечка Петровна, сердце болит.
- Ниночка, ты уже ничего поделать не
сможешь, Наташа выросла и слушать тебя не будет. Просто оставайся
рядом с внуком, дари ему свою любовь, а там уже как будет. И Нина,
не говори при Антоше ничего плохого на Наташу. Это тебе она дочь, а
ему – мама. Понимаешь?
- Спасибо вам, Олечка Петровна. За
то, что всегда мне помогали и делом и советом, даже не знаю, как бы
я без вас жила, - Нина всхлипывает.
- Прекращай, - останавливаю
повышенную влажность строгим тоном, - справилась бы и без меня. А
поддержка в трудную минуту любому человеку нужна. Ты мне можно
сказать жизнь спасла, когда моего Сан Саныча не стало.
- Ой, да… Сан Саныч наш дорогой… -
слезы щедро капают на щеки сердобольной Ниночки и, судя по всему,
останавливаться не собираются.
- Ладно, пойду я, - поворачиваюсь
лицом к ступеням.
- Ой, подождите, я сейчас Антошу
попрошу, он вам сумку донесет. Еще же целых два этажа…
- Не надо, Нина. Я сама могу. Мне
полезно понемногу увеличивать нагрузку. Спасибо. Увидимся еще.
И ползу себе дальше, считая каждую
ступеньку за достижение. Сердце мое бедное, сколько же тебе
пришлось пережить со мной за эти восемьдесят семь лет и исправно
работать. А сломала тебя болезнь.
Задыхаясь, вваливаюсь в квартиру,
устало опускаюсь на пуфик в коридоре. Захлопываю дверь. Постепенно
дыхание приходит в норму, только тогда я снимаю обувь и заношу
сумку на кухню. Выкладываю продукты на стол. Понимаю, что после
забега в магазин, готовить не в состоянии. Надо полежать.
Посмеиваясь сама над собой и своей немощью, ложусь на кровать, не
забыв, по уже укоренившейся привычке, взять с подоконника фото, на
котором навсегда застыли яркие воспоминания прошлого. Мой муж.
Саша. Александр. Высокий, статный, с военной выправкой. Мечта
многих женщин. Он улыбается, глядя на меня рядом с ним. Я тоже
высокая, почти вровень с мужем, прижимаю к себе его подарок –
маленького таксеныша.
Мы прожили чудесную, хоть и
непростую жизнь. Жена военного. Вечные переезды, никаких близких
подруг, то лютый север, то невыносимо жаркий юг. Мечта о ребенке,
которая разбилась вдребезги после четвертого подряд выкидыша.
