Мы с вами в Лире, дорогие читатели. Задолго до рождения шута
Эдина («Шут и слово короля»). Сильно после того, как королевой
стала Азельма («Подарок феи. Королевская невеста»). У власти
последние поколения Ауругов, но они пока ещё не подозревают об
этом…
Сегодня Имельда Торери должна выйти замуж.
Зимний день за окном был пасмурный и вьюжный. Ветер недовольно
стучался в окна гостиницы и швырял в них охапки снега. В такой день
не захочется никому и ничего! Тем более замуж. Разве что совсем нет
выхода. У Имельды его нет.
Она дочь Инвара Торери, барона из дальней провинции, осужденного
за государственную измену. Дочь преступника! И она сегодня
обвенчается, причем с неизвестным ей человеком. Без малейшего на то
желания. Ей приказано… именем короля. Король имеет право выдать
замуж любую девушку в королевстве – это старый закон.
На этот раз король ни при чём. Это все герцог Вилль. И он спасет
её отца от меча палача, если она согласится. Он даже обещал
заплатить мачехе, десять тысяч дреров, чтобы та могла уехать из
Лира не с пустым кошельком. Но Имельде нет дела до кошелька
мачехи.
Пусть отец останется жив, пока хотя бы это…
Герцог даже принес клятву, на Пламени. С ироничной улыбкой,
глядя на неё свысока, но он принёс клятву! Что барону Торери
сохранят жизнь. Она поверила – больше ведь некому было верить. А
жизнь – это означает, что всё может измениться к лучшему.
Мачеха оделась в новое платье, сшитое к этому Новогодью, и
требовала у прислуги кофе со сливками, который всё не несли. У
Имельды свадебного платья нет, да и зачем оно? Она надела старое,
самое простое, но оно хотя бы ей шло. Это не свадьба, это…
Да какая разница.
– Тошно на тебя смотреть, – сердилась мачеха. – Замужество – для
тебя лучший выход. Это всё равно неизбежно, для любой женщины. Кофе
будет сегодня? И булочек принесут, я надеюсь?
Имельда не ответила.
– И ты надела не то платье! – продолжала закипать баронесса
Торери, глаза её заблестели, а на щеках проступили красноватые
пятна. – И это ведь из-за тебя. Подумай о сестре! Какой теперь
будет её жизнь?.. Как тебе не совестно? Как, как?.. И где же
кофе?..
Всегда считалось бессовестным вступать во внебрачную связь, а
Имельду теперь упрекают в том, что она отказалась это сделать. Зато
мачеха впервые дала понять, что знает больше, чем казалось.
Имельде не совестно. Ей страшно. И не надо кофе, она и глотка не
сможет сделать.
Она не услышала, а, скорее, почувствовала близкий стук копыт по
мостовой – к крыльцу подъехали. Где-то внизу хлопали двери, в дом
входили – с топаньем и железным бряцаньем. Громкие шаги по коридору
– почему стража всегда так топает, и зачем тут вообще стража?
Короткий стук в дверь, она распахнулась, и вошёл молодой человек
в темном, всегда хмурый и элегантный. Эсс Бани, секретарь. Ну
конечно, не герцогу же было приезжать? С герцогом они всё обсудили
вчера.
– Баронесса, – эсс Бани еле заметно поклонился. – Я за
эссиной.
– Да, мы готовы… – пискнула мачеха.
– Мне следует забрать эссину, – ответил он бесстрастно.
– Но как же так, без родственников… – мачеха всплеснула руками.
– Что ж, очень жаль. Имельда… Мы должны подчиниться…Благословляю
тебя! Прошу тебя, и подумай о нас!
Захотелось съязвить, сказать, что она будет думать о них день и
ночь. Но её язык будто замёрз и прилип к гортани.
Эсс Бани набросил ей на плечи поданную служанкой тёплую
накидку.
– А когда мне заплатят?.. – забеспокоилась мачеха.
– Обратитесь в канцелярию герцога, баронесса.
Снаружи ждала большая, запряжённая парой карета без гербов, и
десяток конных вокруг. Дверку распахнули, кто-то подал руку –
Имельда вошла в карету и упала на потертое сиденье, секретарь сел
рядом.
Метель поутихла, и Имельда могла видеть, куда её везут. Вообще,
она много раз бывала в Лире, при жизни мамы семья иной раз
проводила тут по полгода – весь зимний сезон. Потом их дела
испортились, а последние годы и вовсе шли плохо. Хватало разве что
мачехе на платья…
