Драконий цветок

За окном вновь мело, и город, лежавший у подножия горы, на которой находился замок, прозванный Логовом драконов, почти полностью растворился в белом мареве. Превратился в город-призрак, как в древних легендах — то ли есть он, то ли нет.

На оконном стекле беспощадный ветер рисовал морозные узоры из инея, и Рейгард, проследив взглядом за очередным росчерком, похожим на еловую лапу, отвернулся от созерцания новой зимы. Вздрогнул, потому что ещё секунду назад ему казалось, что в комнате было светло, как и за окном — горели светильники, ярко полыхал огонь в огромном камине. Тот камин по традиции в первый день новой зимы зажигал его отец, король Эрдерии, самый сильный из драконов.

Однако сейчас никакого огня не было, несмотря на снег по ту сторону стекла. Полумрак окутывал зал для церемоний, и лишь поверхность зеркала Истины зловеще сверкала с другого конца помещения, отчего-то не укрытая заботливо тяжёлым покрывалом, снять которое могли лишь члены королевской семьи.

Чеканя шаг, Рейгард пошёл вперёд, к зеркалу. То, что покрывала нет — это хороший знак, верно? И он наконец сможет узнать ответ на свой вопрос… нормальный ответ, а не тот, что увидел в прошлый раз!

Шаги гулко отдавались от стен, и ему казалось, будто где-то рядом, совсем близко, кто-то стучит в барабан в такт его быстрых и взволнованных шагов. А ещё заполошно колотилось сердце и кровь шумела в ушах, заставляя двигаться всё быстрее и быстрее…

Вдруг он не успеет? В конце концов, вопрос зеркалу Истины можно задать только один раз в жизни, и этот единственный раз Рейгард израсходовал пять лет назад, пытаясь узнать, как снять проклятье. Тогда зеркало словно поиздевалось над ним, показав сцену из глупой детской сказки. Может, сейчас зачарованное стекло будет более благосклонным?

И вот — впереди тяжёлая кованая рама. Говорят, все видят её по-разному, и скорее всего, так и есть. Для Рейгарда узор, обрамлявший зеркало, состоял из роз с длинными шипами и мясистыми листьями, и эти цветы мало напоминали именно цветы — скорее, они были больше похожи на чудовищ с раскрытыми пастями, вцепившимися в свою жертву когтями-шипами.

Сама поверхность, как и тогда, пять лет назад, словно светилась изнутри, подзывая к себе, неимоверно маня и завлекая. И в отражении не было окружающего зала — только белый туман, который с каждым шагом Рейгарда по мере его приближения к зеркалу становился больше похожим на снег. Точнее, на снежную бурю.

Шаг. И ещё один, последний… Замереть на месте, вглядываясь в заветную поверхность, и выдохнуть сквозь зубы:

— Как снять проклятье?!

Снег внезапно опал, словно омыв стекло струями сильнейшего дождя, а затем Рейгард увидел себя. Но не того себя, что он наблюдал в отражении последние пять лет, а прежнего — мужчину с серебристыми волосами до лопаток и глазами цвета льда, в белом парадном камзоле с серебряными узорами. И его руки… они были обычными человеческими руками, без когтей и чешуи, и даже без ужасной розы — вечной спутницы Рейгарда вот уже пять лет.

Вот только выражение лица было иным — Рейгард это чувствовал. Он глядел на себя удивлённо, а тот, прежний Рейгард — с презрением.

Наконец губы отражения раскрылись, и в зале раздался свистящий шёпот:

— Никак… Никак не с-с-снять… — Отражение зло и победно усмехнулось. — Никогда!

Поверхность зеркала подёрнулась рябью, будто внутри была вода, и по ней теперь бежали круги. А затем прежний Рейгард начал меняться.

Руки и ноги вытянулись и покрылись чешуёй. Выросшие на них когти порвали сапоги и со скрежетом прорвались наружу, царапая пол. Всё тело удлинилось, спину согнуло, будто у Рейгарда за мгновение вырос горб, или его позвоночнику оказалось слишком тяжело держать голову, ставшую в два раза больше человеческой. Превратившуюся в драконью голову, без волос, зато с гребнем, уходящим за ворот белого праздничного камзола, который на подобном теле казался издевательством.