Алина
— Ты сейчас серьёзно?
Мне показалось, или Яр действительно это сказал? Нет, ну мало ли
— вдруг у меня слуховые галлюцинации начались. Сегодня, говорят,
магнитные бури.
— Абсолютно, — кивнул Корнеев, уплетая за обе щеки мои тефтели с
грибным соусом и жареной картошкой. Надо всё-таки с него уже оплату
начинать брать за кормёжку, а то за неделю этот проглот уничтожил
почти все мои месячные запасы. — А что, ты думаешь, у меня в
кармане где-то припрятана табличка «сарказм»?
— Да кто тебя знает… — протянула я и сделала вид, что
рассматриваю нагрудный карман на рубашке Яра. — Хотя, судя по тому,
что ты сказал, там не табличку искать надо, а тяжёлые
наркотики.
— Это ещё почему? — насмешливо приподнял чёткие тёмные брови
Корнеев. Эх, мне бы такие брови. Правда, тогда и цвет волос нужен
другой, а не рыжий, но это уже детали. — Подумай сама: идеальный же
вариант. Ты мне сама жаловалась, что никак не можешь наладить
личную жизнь, я тоже сейчас не горю желанием искать девушку. Я не
хочу отношений, понимаешь? Никаких, кроме горизонтальных. А
возможная девушка наверняка начнёт клевать мне мозг. Любая, кроме
тебя. Поэтому…
— Поэтому ты решил, что я должна обладать дополнительной
функцией? — Я даже засмеялась. Мне до сих пор казалось, что Корнеев
сейчас расхохочется во всю глотку и заявит: «Ага, Пирожкова,
повелась!». Почти как в пятом классе, когда на первое апреля Яр
убедил меня, что если съесть грифель от карандаша, то поднимется
температура и можно будет не идти в школу. Грифель я слопала в тот
же день, но до сих пор не знаю, поднялась ли у меня от него
температура. Мне было не до неё, потому что об грифель я сломала
передний зуб. И в школу на следующий день на самом деле не пошла:
вместо неё пришлось ехать к стоматологу.
Вот и сейчас это всё смахивало на дурацкую шуточку. Не грифель,
конечно, но тоже тупо.
— Ты не должна, — покачал головой Яр и улыбнулся. Кажется, он
отлично видел, что я сомневаюсь в его адекватности, и это его
забавляло. — Я просто предложил. Не хочешь — отказывайся. Твоё
право. Но всё-таки подумай, вариант-то действительно хоро…
— Какой вариант хороший? — Я плюхнулась на табуретку и
проникновенно посмотрела на Яра. И ведь главное, уминать тефтели он
так и не перестал! А у меня от подобных вопросиков вообще аппетит
испортился. — Вместо того, чтобы быть твоим другом, стать
любовницей? Просто замечательная идея! У тебя друзей, что ли,
много? Поэтому можно одним пожертвовать?
— Да мы останемся друзьями, чем это мешает-то? — Корнеев, судя
по всему, недоумевал вполне искренне. — Алин, я не понимаю. Будем
общаться, как общались, просто, если захочется секса, не надо
думать, где его взять — договариваемся, встречаемся, трахаемся и
расходимся до следующей встречи. Что тебя смущает?
Меня смущало всё.
Вообще всё.
Но как это выразить словами, я не знала.
Вот как объяснить человеку, почему нельзя ходить по улице голым,
если ему жарко и от одежды крапивница? Взрослые люди обычно
стесняются наготы, вот и одеваются. Но если не стесняться, то и
одежда не нужна.
И Яр, судя по всему, не стеснялся. А мне было странно, что я
стану с ним… э-э-э… Это самое!
Да я его даже в щёку никогда не целовала!
— Слушай, — вздохнула я и потёрла ладонями глаза. — Давай завтра
обсудим, а? Я ужасно устала на работе и хочу спать, а тут ты со
своими странными речами. У меня из-за тебя и глаза, и мозги в
кучку.
— Без проблем, — кивнул Корнеев, а потом, как ни в чём не
бывало, отодвинув опустевшую тарелку из-под тефтелей, предложил: —
Вообще можем провести эксперимент. Попробовать друг друга, и если
не понравится, то…
— Попробовать? — с подозрением уточнила я, неожиданно ощущая
какое-то сладкое волнение. — Это как? Я же не еда, чтобы меня
пробовать.
