— Зоя, вас просят к хозяину, — раздался позади важный до
торжественности голос управляющего, и я едва не выронила из рук
поварской колпак.
К хозяину, значит? Интересно, почему нельзя назвать этого
человека по имени-отчеству, или подобное религия не позволяет?
Почему с тех пор, как я переступила порог этого пафосного дома,
управляющий называет его владельца исключительно хозяином? Нет,
даже не так — Хозяином! С большой буквы.
Каждый раз, слыша это, я отчего-то представляла толстого мужика
с пузом и сигарой, зажатой между пальцами. Эдакий дон Корлеоне в
российских реалиях, в костюмчике, но при этом в брюках с
подтяжками, чтобы не сползали с живота.
— Просят? — повторила я, оборачиваясь к управляющему.
Представился он как Николай Петрович, но у меня было подозрение,
что до «Петровича» ему ещё лет десять минимум — выглядел этот
напомаженный и выхолощенный парень с короткими светлыми волосами и
гладко выбритым лицом моим ровесником. Дорогие очки в золотой
оправе добавляли ему солидности, но всё равно — молодой. — Во
множественном числе, что ли, просят?
Взгляд «Петровича» наполнился лёгким презрением.
— Пойдёмте, Зоя, — так же важно произнёс он вместо ответа на
вопрос и плавным жестом указал мне на дверь.
— Ладно, — я пожала плечами, — раз просят…
По пути неизвестно куда я рассуждала о том, зачем меня
«попросили» явиться к хозяину. До того, как я начала готовить обед,
управляющий говорил, что после завершения можно будет сразу уходить
и, если я подойду в итоге, со мной свяжутся. Стандартный вариант
даже для поваров. Зачем я понадобилась этому Хозяину прям сразу, не
отходя от плиты? Похвалить, поругать?
Жаль, что колпак я оставила на кухне. В нём я выглядела более
солидно, а не такой соплюшкой. Про таких, как я, говорят:
«Маленькая собачка до старости щенок».
По широкой мраморной лестнице, устланной изумрудным ковром с
абстрактными узорами, мы с Петровичем поднялись на второй этаж. Так
же, как и на кухне, и в холле первого этажа, который я видела
мельком, пока шла из крыла для слуг к лестнице, здесь всё дышало
пафосом. На кухне он меньше ощущался — всё же это по сути тоже
помещение для работников. А тут, в коридоре второго этажа… И
светильники на стенах — все как на подбор золотые и витые, причём
разные: в виде цветов, виноградной лозы, женщины в платье с фонарём
в руке. Были тут и картины, в основном натюрморты и пейзажи, в
тяжёлых кованых рамах.
Я будто в музей попала. Даже неловко стало, что иду по этой
красотище в заляпанном специями фартуке. Не комильфо.
Всё-таки надо было или фартук снять, или колпак надеть…
— Кабинет хозяина, — возвестил Петрович, останавливаясь возле
первой же двери. Она была под стать окружающей обстановке —
солидная деревянная дверь с резным декором в виде абстрактного
орнамента. Ещё и двустворчатая… Ну точно этот таинственный Хозяин —
мужик необъятных размеров, раз в одну створку не пролезает. —
Заходите, Зоя. Только постучитесь.
А то я бы так не догадалась, что к «дону Корлеоне» с ноги не
заходят.
Постучала, но ответа не дождалась, и Петрович уточнил:
— Здесь хорошая звукоизоляция, так что ответа вы не услышите.
Просто заходите.
Я глубоко вздохнула, как перед прыжком в воду, ощутив на
мгновение острый укол волнения, и толкнула одну из створок.
Легко сказать — толкнула… Эта дверь оказалась такой тяжёлой, что
только чуть дёрнулась, и не собираясь распахиваться.
— Ладно, давайте я, — проворчал управляющий, вмиг растеряв свой
лоск, когда, еле слышно пыхтя от натуги, взялся за ручку и
попытался открыть створку. В итоге она, разумеется, распахнулась,
но с большим трудом и диким скрипом.
— Ник, — тут же послышался голос изнутри кабинета. Приятный,
бархатистый мужской баритон, — вызови-ка мастера, опять петли
подтянуть надо.
